ma piove il cielo sulla città
tu con il cuore nel fango

Смерть никогда не проходит бесследно, она бесцеремонно накладывает свой отпечаток, избежать которого способен только поистине хладнокровный безумец. Одно дело, когда становишься свидетелем смерти своего врага и готовишься в следующей жизни получить свой обещанный верный зоркий глаз, и совсем другое, когда смерть забирает кого-то невероятно близкого и родного. Никколо Пастроне любил свою жену. Любил столь сильно, что жизнь утратила для него все свои краски и запахи, стоило было только её молодому телу издать свой последний вдох. После рождения двух старших сыновей мужчина совершенно позабыл о том, что роды занятие не самое безопасное и довольно часто становящееся смертельным для изнеможённой матери. Анна была настоящей красавицей, пышущей юностью молодой женщиной, возраст которой буквально на днях перевалил за отметку в двадцать два. Ничто не предвещало столь скорой кончины, буквально вчера нашедший своё счастье купец совершенно не был готов уже сегодня попрощаться со своим самым главным в жизни приобретением. Никколо был абсолютно безутешен, и единственным, что всё ещё могло побудить его к возвращению к жизни, был тот самый младенец, что остался ему как бы в наследство от слишком рано покинувшей этот свет супруги.
Сказать, что Вито рос избалованным мальчиком, это в принципе ничего не сказать. Окружённый, в отличии от Ахиллеса, от макушки до самых пяток во всеобщую любовь, самый маленький Пастроне первые годы своей жизни просто не знал о существовании слова «нет». На нём сошлись абсолютно все звёзды, что только могут сойтись на обласканном ребёнке. Мало того, что он был тем самым младшим чадом в семье, которому нередко достаются все родительские баранки и плюшки, так ему ещё и повезло стать для родного отца единственным солнышком в окошке, что заставляет просыпаться по утрам. С каждым новым днём Никколо всё сильнее осознавал тот факт, что живёт только ради младшего сына, исключительно во имя его будущего благополучия. А секрет этой ежедневно возрастающей любви крылся в том, что чем старше становился мальчик, тем сильнее походил на свою красавицу-мать. Те же черты лица, тот же цвет волос, глаз, да даже его повадки и манера держаться всё больше и больше выдавали в нём разительную схожесть с почившей синьорой Пастроне. Старшие братья поначалу пробовали ревновать к тому, что внимание уделяется исключительно Вито, а потом попросту привыкли – благо возраст погодок им это вполне позволял. Слуги тоже очень быстро прониклись к мальчонке особой симпатией, порой с печалью в голосе называя того сироткой, так и не успевшего даже познакомиться со своей несчастной матерью. Одним словом, Витторио Джакомо Пастроне с самого раннего детства был приучен ко всеобщему обожанию. И вполне естественен тот факт, что хорошего человека из подобного ребёнка вырасти просто не могло.
На самом деле, полным именем Вито никто и никогда не называл. Полное звучание его им было скорее просто заучено, как заучивалось венецианскими детьми то предостережение, что многочисленные каналы в городе штуки довольно опасные и поблизости с ними лучше не играть. Вито повезло родиться в семье богатого и всеми уважаемого торговца, находившемся на короткой ноге с дожем предыдущим, дожем нынешнем и дожем заведомо будущим. Мальчик рос довольно бойким, быстро сколотившем вокруг себя компанию таких же избалованных, быть может только чуть меньше, мальчишек. С родными братьями крепких отношений у него так и не сложилось, те были гораздо вдумчивее и усидчивее него, привыкшие крепко держаться друг за дружку. Однако это обстоятельство Вито нисколько не расстраивало, с чужими детьми прожигать время ему нравилось гораздо больше. Среди них не было и одного, кто попытался бы ему перечить.
И всё же детство всегда скоротечно и обычно плавно перетекает в юность. Возможно, родись Вито в другом месте и в другое время, он просто остался бы тем самым сучьим засранцем, о котором презрительно шепчутся за спиной и которому уже более открыто плюются вслед. На за окном виднелась площадь Сан-Марко, а на дворе стоял самый разгар восемнадцатого века и было довольно странно, если бы крайне избалованный и эгоистичный мальчик не превратился бы в распутного и самовлюблённого юношу. Обитель греха и разврата, Венеция очень быстро научила ещё вчерашних мальчишек радостям взрослой жизни, научила прятаться в темноте безлунных ночей и бесшумно сбегать из домов одноразовых любовниц, стоило только их мужьям замаячить на пороге. Ещё совсем недавно сбивающая с ног прохожих компания неугомонных детишек, сегодня уже запиралась в освещаемых лишь полыхающими свечами дворцах, где устраивала всевозможные праздники жизни, доступные лишь самым избранным и достойным.
В импровизированной обители похоти и разврата младший Пастроне чувствовал себя лососем в близлежащих водах. Ничто в этом мире не интересовало его так, как хорошее вино и красивые любовницы. Не будь отец столь избирателен в подборе педагогов для несносного сына, Вито вряд ли бы вообще имел хоть какое-то представление об окружающем его мире. Его внимание удержать было крайне сложно, однако самым усердным учителям, получавшим за то от синьора Пастроне более чем просто хорошее жалование, таки удалось вбить вполне себе неплохие для того времени знания в голову мальчика. Все попытки Никколо привить младшему сыну вкус к жизни практичной были тщетны. Если изначально мужчина собирался передать своё цветущее дело в руки Вито, то теперь единственное, на что он вообще пытался рассчитывать, так это увлечь заигравшегося мальчика хоть чем-нибудь полезным для дальнейшей жизни. Жизни, когда молодость сменится зрелостью и бессонные ночи станут воспоминанием минувшего прошлого.
А годы беззастенчиво шли вперёд, отец всё также покорно предоставлял Вито все запрашиваемые суммы, в тайне от того ища хоть какую-нибудь возможность покончить с отравляющем его образом существования. На следующий день после двадцать пятого дня рождения Никколо пришёл к сыну с робким предложением жениться. Если раньше он не хотел заведомо обрекать какую-нибудь девушку на неверность разгульного мужа, то теперь он просто не видел иного способа вытащить Вито из поглотившего его омута. И какого же было удивление старшего Пастроне, когда он услышал абсолютно безынициативное, но всё-таки согласие. Если честно, младшенькому было откровенно наплевать на то, обзаведётся он когда-нибудь семьёй или нет. Однако он любил своего отца, любил той особенной любовью, на которую вообще был способен, а потом хотел сделать тому приятное. И ведь не прогадал – счастью уже было отчаявшегося мужчины просто не было предела.
Не прошло и полгода, как в Венеции стало на одного гордо носящего фамилию Пастроне человека больше. Суженой для юноши стала поистине прекрасная девушка, само воплощение невинности и целомудрия. Она была прекрасно осведомлена обо всех предпочтениях своего будущего мужа, однако мгновенно согласилась на этот брак, ибо уже как несколько лет была безответно влюблена в этого прекрасного наглеца. Исполнив свой супружеский долг и убедившись в беременности супруги, Вито с чистой совестью вернулся к временно оставленному им образу жизни и вновь практически перестал появляться в стенах родного дома. Вполне возможно предположить, что данная история ничем хорошим бы не закончилась и сделала бы это очень быстро, если бы не одно случайное знакомство, кардинально перевернувшую всю жизнь беспечного венецианца.
Она была величественна и пронзительно красива, таким женщинам хочется подчиняться и исполнять все их пусть даже самые безумные прихоти. Он не был в неё влюблён, нет-нет, он был просто накрепко к ней привязан прожигающим до самой кости незатухающим желанием. Она стала для него центром мироздания, оторвала от вчерашних увлечений, не пошевелив ради этого и пальцем. Рядом с ней он чувствовал себя зелёным мальчишкам, а не еженощно перебирающимся из одной чужой кровати в другую мужчиной. Беатриче просто и не могла являться кем-то меньшим. Она столь естественно вписалась в их достигшую уже достаточно внушительных размеров компанию, что порой начинало казаться, будто она в неё всегда и входила. И Вито приложил все имеющиеся у него навыки и силы, только чтобы обратить на себя её внимание. А когда это всё-таки произошло, весь прочий мир перестал иметь для него хоть какую-нибудь ценность. Он упивался её близостью, единственно остерегаясь лишь того, что в один прекрасный день красавица неожиданно исчезнет, как исчезает чуть было не достигнутый мираж.
Однако Беатриче никуда не исчезла. Напротив, у неё имелись вполне себе определённые планы на чрезмерно преданного поклонника, в которые сам Вито так до конца и не был посвящён. Его громкое обещание последовать за женщиной хоть на тот свет было сказано в пьяном бреду и мгновенно им самим забыто. Но не забыто Беатриче, и в конечном итоге по глупости брошенная фраза стала финальным аккордом для принятого ею решения.
С годами Пастроне начинал всё больше и больше жалеть о том, что совершенно не запомнил того самого последнего дня своей человеческой жизни. Он ничем не отличался от тысячи предыдущих. Всё те же кутёж и пьянство – абсолютное отсутствие хотя бы малой оригинальности. Буквально за час перед рассветом, после завершения очередного пиршества, Вито и его прекрасная дама мирно возвращались домой по узким улочкам пока ещё спящей Венеции. Не совсем трезвому разуму Пастроне был совершенно безразличен тот факт, что их обычный пусть несколько отличался от привычного, да ещё и выходил гораздо длиннее. Мужчина был слишком увлечён воспоминаниями о прошедших и фантазиями о предстоящих безрассудствах. Дальнейшие события слились для него в череду очень ярких, неразделимых друг от друга ощущений. Неожиданное падение, будто бы от чего-то сильного толчка, резкая, ни с чем не сравнимая боль в конечностях, а затем тёплая, чем-то отдалённо знакомая жидкость во рту. Новая мгновенная боль и темнота.
Смерть перед необратимым воскрешением звучит уже не так страшно, как могла бы. При условии, конечно, что ты вообще осведомлён о дальнейшем воскрешении. Несчастному Вито об этом обстоятельстве же было совершенно неизвестно. Даже проснувшись закапанным в ещё довольно свежей могиле новообращённый так и не смог понять, что же с ним произошло. Он не осознавал где находится и что вообще с ним происходит, а все попытки вспомнить день минувший ограничивались лихорадочным сумбуром, который так и остался в его памяти на все последующие годы. Сложно ответить через какое именно, но через какое-то определённое количество времени сверху неожиданно постучали, после чего помогли выбраться недопокойнику на свет Божий. Идентифицировать своё место нахождения и спасителя было совершенно просто: кладбище в принципе сложно с чем-либо перепутать, а всегда прекрасное лицо Беатриче Вито вряд ли бы смог перепутать с чьи-то другим. И мужчина, наверное, выразил бы своё недоумение каким-нибудь истеричным скандалом, если бы не никогда раннее не ощущаемая непереносимая жажда. Благо у мастера был заранее заготовлен для своего нового подопечного вполне приятный подарок, в виде молодого человека, находящегося в данный момент без сознания. Обезображенный труп этой случайной жертвы через несколько дней был найден на дне одного из многочисленных каналов с полными карманами камней. Лицо его было настолько изуродовано, что признать в нём какого-то определённого человека было совершенно невозможно. Однако цвет волос, одежда, рост, да и место нахождения тела, а именно – возле дома синьора Пастроне, говорили сами за себя – история распутника Вито оказалась даже короче, чем предполагалась.
Отец непутёвого сына забил тревогу достаточно рано, будто бы своим горячо любящим родительским сердцем почувствовал что-то неладное. Именно благодаря его стараниям на поиски не вернувшегося домой было отправлено столь много человек, именно поэтому тело было найдено и найдено столь быстро. Рассуждать о случайной или насильственной смерти было бессмысленно – все факты, так сказать, на лицо. Однако это уже не имело значения. Горе человека уже во второй раз потерявшего самое дорогое, было достаточно велико, дабы столь просто поверить в случившееся. Вместе с безутешным отцом горевала и самая разгульная треть всей Венеции. Правда на сами похороны собралась совсем уж небольшая группка самых близких, во главе с некогда высоким и полным сил, а теперь уже седеющим мужчиной, не выпускающим из рук совсем ещё маленькую светловолосую девочку.
Сам же виновник чужой скорби чувствовал себя вполне сносно, в момент собственного захоронения держа путь к доселе неизвестному ещё городу Прага. К своей прошлой жизни особенно тёплых чувств Вито не пытал, а потому оставлял родной город без сожаления. Единственное, что венецианец таки решил увести с собой, так это фамильный перстень, где вместо камня красовался золотой крылатый лев в окружении красной смальты. Новая жизнь, в которую он с каждым днём всё глубже погружался, благодаря удивительным рассказам Беатриче и собственным новым ощущениям, лишь манила и притягивала. Пастроне даже не успел толком испугаться, а потому был вынужден принять всё произошедшее как данность и приступить к его более детальному изучению.
Прибыв в далёкий старинный город, молодой вампир незамедлительно примкнул к рядам хаоситов. Просто потому, что особенно альтернативы то у него и не было, так как его наставница сама к нему принадлежала, а сам Вито на тот момент обладал слишком узкой информацией, дабы совершить какой-то осознанный выбор. Было ли у Беатриче разрешение на обращение или нет, мужчину совершенно не волновало. Получив свою метку, он намеривался вернуться к своему беззаботному образу жизни, насколько беззаботным вообще может быть жизнь вампира.
Они прожили вместе девять долгих лет, за которые успели до смерти друг другу надоесть. За это время Вито вполне себе успел научиться заботиться о новом себе самостоятельно, а потому их решению разойтись ничего не могло помешать.
Раздумывая над тем, куда податься, Вито как-то неожиданно даже для самого себя вспомнил о своей несчастной матери. Из рассказов отца, что были интересны ему быть может только в далёком детстве, Пастроне младший успел вынести, что матушка его происходила из семьи каких-то жутко чопорных, гнусных и, что самое главное, богатых англичан. Лорд и Леди Марлоу были категорически против брака дочери с каким-то безродным иностранцем, однако своевольной девушке таки удалось сбежать из родительского дома и больше туда никогда не вернуться. Для смиренных подданных короля подобное поведение было неприемлемым, а потому какие-либо связи со строптивой дочерью были тут же разорваны. Припомнив хорошенько всю эту историю и положившись на собственную удачу, Вито решил-таки попробовать восстановить контакт с незнакомыми ему родственниками.
Отыскать утерянных предков оказалось не так сложно, как казалось поначалу Вито. Не прошло и двух месяцев, как он уже оказался на пороге огромного поместья где-то в окрестностях Йорка. С боем вытребовав у дворецкого встречу с лордом, мужчина намеривался использовать всё имеющееся у него обаяние, дабы подольше задержаться в этом доме. Но этого и не потребовалось. Дряхлый, не менее чем восьмидесятилетний, полоумный старик прямо-таки застыл на месте, когда впервые увидел своего новоявленного внука. Сходство молодого человека с утерянной дочерью было столь велико, что лорду Марлоу не потребовалось и дополнительных объяснений, дабы признать в Вито родную кровь. Вовсе не исключено, что виной всему тут даже не столько внешность, сколь уже слабеющий ум больного старика, но это было абсолютно неважно. Вампир добился необходимого ему результата, тонкости мышления деда были ему безразличны.
Тот день стал для Пастроне, пожалуй, одним из самых удачных дней всей его долгой жизни. Помимо того, что он получил столь необходимый кров, Вито также стал столь необходимым для всего огромного состояния дедушки наследником. Как оказалось, сбежавшая с торговцем красавица была единственным ребёнком своих родителей. Все её возможные братья и сёстры умирали в младенчестве или в чуть более старшем возрасте. Но даже осознав тот факт, что после смерти всё его наследие перейдёт в руки далёких родственников, лорд Марлоу был слишком горд, чтобы хотя бы навести справки о судьбы своей дочери. Даже весть о её смерти старик получил из уст внука, в то время как леди Марлоу так и отправилась на тот свет ничего не подозревающей. Старик уже успел попрощаться с мечтой хотя бы на смертном одре повстречаться с беглянкой, когда судьба дала ему шанс повидаться с её сыном. Старческое сердце было тут же растоплено, и Марлоу приложил все усилия, дабы с юридической точки зрения спокойно передать всё своё состояние внуку.
Дабы угодить доживающему свои последние деньки дедушке, Вито согласлся попрощаться с родным именем и начал откликаться на звучное Виктор. Его английский всё ещё был далёк от идеала, акцент и проскальзывающие ошибки с головой выдавали в нём иностранца, благо, что он вообще догадался заняться изучением второго языка ещё в Праге. Не прошло и пары лет, как после пышной церемонии в семейный склеп отправился старый лорд Марлоу, уступая своё место новому.
Семьдесят очень долгих лет Виктор мотался по просторам, казалось бы, не такого уж и большого острова. Он вернулся к привычному образу жизни, не жалея ни времени, ни денег на вновь открывшиеся ему удовольствия. Он утолял свою жажду крови с умирающими от сифилиса шлюхами и беспросветными пьяницами – с теми, чья скоропостижная кончина не вызовет лишних вопросов. Мужчина даже успел пару раз «жениться» и пару раз «умереть», просто для того, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание членов общества – не водить с кем-то дружбы более десяти лет стало для него обычным делом. Избранный образ жизни оправдывал многие странности, недоступные людям, ступающим по пути праведности. Единственное, чем всё-таки отличалось его нынешнее существование от предыдущего, так это тем, что Виктор наконец решил хотя бы отчасти взяться за голову. Видя, как умирают вокруг люди, а он всё также остаётся прежним, он начал задумываться о своём продолжительном будущем. Деньги, пусть даже ныне имеющиеся в достатке, имеют свойство неожиданно кончаться. А значит, если ты хочешь и дальше вести полную всевозможных благ жизнь, стоит научиться правильно распоряжаться финансами. Медленно, но верно лорд Марлоу учился приумножать уже имеющиеся у него суммы, хоть и спускал слишком многое на бесчисленные развлечения. От пресловутого акцента так до конца избавиться у него и не получилось, однако на всякий случай Виктор решился приступить к изучению немецкого.
Наполеоновские войны так и прошли где-то мимо занятого самим собой вампира. А вот известия о происходящем в его родной стране таки не смогли оставить его равнодушным. Нападки со стороны интервентов слишком долго не давали поднять головы гордому народу Апеннинского полуострова, даже сидя в своём тёмном замке вампир чувствовал некое воодушевление. Он вознамерился чего бы то ему ни стоило, но вернуться на родину и вступить в борьбу за её независимость и самостоятельность. Однако перед богатым английским лордом вставал вполне рациональный вопрос – что делать со всем этим богатством? Делиться с кем-то Виктору совершено не хотелось, увезти с собой земли и многочисленное барахло совершенно точно не получится, а потому он вознамерился отыскать какой-то иной способ. Несколько поразмыслив над ситуацией нынешней и возможным будущим, лорд Марлоу решил всё своё имущество разделить – половину оставить здесь, а половину взять с собой. Да вот только сделать это всё равно нужно было правильно. Виктор не нашёл более приемлемого способа сохранения средств, как вложение их в искусство и драгоценности. Вампир посмел себе предположить, что красивые картины, скульптуры, предметы роскоши всегда будут иметь хоть какую-нибудь ценность, а может быть и расти в цене. Оставив в собственном владении лишь один, находящийся в забытом богом месте дом, на протяжении многих веков принадлежащих его семейству, он до отвала забил его всем тем, что купил за половину вырученных от продажи всего остального деньг. И чтобы уж точно скрыть его от непрошенных гостей, он хорошенько заплатил одному из знакомых магов, дабы тот скрыл его сокровищницу от посторонних глаз. Вторую половину он вложил в то, что можно взять с собой и после легко сбыть с рук.
В октябре 1847 года он впервые за годы своего отсутствия возвратился в Венецию, где вернул себе имя Витторио Пастроне. О возможно оставшихся в живых родственников мужчина даже не обращал и внимание, лишь один раз прогуливаясь мимо своего дома детства на несколько секунд остановился, когда увидел в окне силуэт человека. Единственное, что действительно заставляло сердце вампира трепетать, так это готовящиеся восстание. Однако предприятие проходило не столь удачно, как планировалось, и предводители восставших оказались заключёнными в тюрьму. Поражение в лишь только начавшем зарождаться деле гнело Вито сильнее страха смерти и, дождавшись вынужденного освобождения главных борцов за свободу, Пастроне вновь покинул Венецию, в надежде приложить свои силы в каком-нибудь более подходящем месте.
Наверное, впервые в жизни Витторио начал думать о ком-то помимо себя любимого. Прибыв на родину, он даже не заметил, что вернулся сюда уже несколько иным человеком, чем был раньше. Годы, проведённые в Англии, сделали из вечного ребёнка довольно самостоятельного человека, научившегося справляться хотя бы со своими трудностями, да и то достаточно успешно. Кутёж и разгул наконец отошли на второй план, уступая место невесть откуда взявшемуся патриотизму. Нельзя исключать и той вероятности, что во всём этом непростом деле Вито привлекал исключительно азарт и возможность пощекотать себе нервы. Всё-таки сто лет беззаботной жизни могут наскучить даже самого отъявленному гедонисту. Возможно, он относился к делу не до конца серьёзно, но всё же самоотверженно вкладывал в поначалу кажущееся бессмысленным предприятие деньги.
Успев походить под знамёнами Гарибальди, лично познакомиться с Мадзини, Пастроне не мог скрыть того восхищения и трепета, что вызывал у него Виктор-Эммануил II. За этого человека Вито был готов пожертвовать не только последней монетой, но даже головою. Он как никогда полюбил данное ему уже давно умершим родителем имя, а также благодарил судьбу за возможность жить в одно время с этим великим человеком.
В таком долгожданном 1871 году многолетняя борьба за объединение наконец подошла к концу, как подошли к концу и все денежные запасы Вито. Будучи лишённым хоть каких-либо средств для существования, он намерился вернуться в Англию, распродать всё своё оставшееся богатство, а затем возвратиться в уже Королевство Италия обратно.
Но временная поездка к подконтрольным землям туманного Альбиона несколько затянулась. Прибыв к когда-то оставленному дому, Вито обнаружил его в целости и сохранности, на радостях от чего решил годок-другой всё-таки по обновлённой стране поколесить. Но это «годик-другой» как-то само собой растянулось на добрых пятьдесят лет. Кто бы мог подумать, что улицы Лондона будут полниться людьми, полностью поддерживающими некогда оставленный мужчиной образ жизни. Настроения современно молодёжи прямо-таки вынуждали вампира позабыть о приобретённой серьёзности и вновь пасть в лапы гедонизма. Правда, во всех этих приключениях имелось что-то действительно оригинальное, какой-то особый дух, проникнуться которым мог лишь молодой лорд Виктор Марлоу, вынужденный вернуться в уже успевшую подзабыться личину. В любой компании вампир походил за своего. За золотого мальчика, с умным видом рассуждающего о правдивости слов мудрого Сократа и неприемлемости моногамной любви. За весь этот продолжительный период Виктор успел познакомиться с целым рядом довольно интересных личностей, в том числе будущими политиками и деятелями искусства. Но один довольно экстравагантный писатель запомнился Марлоу ярче прочих. Очень высокий, умеющий красиво говорить и вычурно одеваться – его единственный роман с весьма личным комментарием на первой странице так и хранится на полке у неизменно молодого человека, будто бы сошедшего со страниц этой самой книжки.
Возможно, не начнись совсем не вовремя Первая мировая война, не покатись по Европе массовые волнения, Виктор бы покинул Англию гораздо раньше. Однако всё сложилось так, как сложило, и к 1920 году Марлоу окончательно для себя решил, что готов наконец покинуть родной материк и отправиться навстречу Новому свету. В Европе он больше не чувствовал себя в безопасности, что было крайне важно для душевного спокойствия мужчины, а берега далёкой и свободной страны казались ему удачным прибежищем. Продав всё оставшееся имущество, Виктор, без капли сожаления, сел на корабль и отправился навстречу новой жизни.
Америка встретила беженца, чьи карманы были забиты шелестящими купюрами, довольно приветливо. В первую очередь, только вступив на твёрдую землю, мужчина дал себе обещание, что в знак уважения перед своим героем-королём вернётся к своему настоящему имени и больше никогда не станет его менять. Во вторую, что он попытается вложить имеющуюся на руках сумму максимально правильно, дабы больше никогда не беспокоиться о деньгах. Прошло не столь много времени, прежде чем вампир нашёл для себя то самое дело, в которое стоило бы вложить все оставшиеся деньги, от которого можно было ожидать хорошей прибыли. В новой стране Вито рассчитывал стать богатым бизнесменом, с всегда тугим кошельком за пазухой и сигарой в зубах. Он чувствовал, что в этом месте деньги решают всё, а потому все свои уже успевшие отточиться способности кинул именно на это дело.
Единственной отдушиной для привыкшего наслаждаться жизнью Пастроне, стал небольшой джаз-клуб, открытый им в самом центре большого города. Пока за окнами зверствовал сухой закон, в стенах небольшого на вид ресторанчика бушевали краски и энергия. Вито и сам не успел заметить того момента, когда успел влюбиться в эту чарующую какофонию звуков и впервые схватился за саксофон. Научившись кое-как играть, он частенько под личиной простого музыканта становился участником концертов, что проходили в его клубе.
Однако предвоенные годы запомнились вампиру не столько незатихающим в ушах джазом, сколько одной не самой приятной историей. Он так до конца и не понял, как именно ввязался во всю эту авантюру, вполне способную выйти ему самому боком. Скорее всего, его распаляла растущая жажда силы, что за последние две столетия значительно подросла и всё продолжала радовать своего владельца. Маг сулил своему возможному помощнику хорошую поддержку в будущем, на что Вито согласно кивал головой и готовил свой собственный, требующий ещё больше радикальных действий план. Их целью было заманить одного высокоуровневого вампира в ловушку, что они, приложив изрядную долю усилий, всё-таки сделали. Однако затем, вместо того, чтобы помочь товарищу убить вампира, Пастроне выкрутился и покончил с ними обоими, после чего был пойман с поличным органами правопорядка. Вито знал, что не сможет выйти из этой истории целым и невредимым, а потому был крайне удивлён, когда Роман предложил ему помощь в сокрытии этого дела в обмен на услугу, которую вампир должен будет оказать ему в будущем. Конечно, мужчина не раздумывая согласился, после чего продолжил своё уже более приятное существование.
А время неуклонно шло вперёд. Где-то за океаном отгремела Вторая мировая война, так и оставшаяся для Вито лишь далёкой страшной сказкой, мало имеющей к нему отношение. Всё шло своим чередом и никаких изменений не предвиделось. В начале 80-ых совершенно случайно познакомившись с одним самым обычным школьником, Пастроне не мог и предположить, что шутливое желание поучить мальчишку красивой жизни столь затянется, что перешагнёт порог в тридцать лет. Джерри стал для вампира не просто самостоятельно подставляющим шею глупцом, а тем самым, столь ненавидимым всегда Вито объектом привязанности, с каждым годом к которому особенное отношение всё увеличивалось и увеличивалось. Мальчик рос на его глазах, с каждым днём всё приближаясь ко дню своей неминуемой смерти. Однако, казалось бы, ожидаемого обращения так и не произошло, пусть даже человек к началу второго тысячелетия был довольно просвещён в делах иного мира.
Первое десятилетие нового века осталиось позади, когда в дверь жилища Пастроне скромно постучали. Конечно, за почти сотню лет Вито уже и забыл об оставшемся в далёком прошлом происшествии и о своём невыплаченном долге. И всё же предложение Романа он выслушал спокойно и тут же согласился – скорее из страха и необходимости выплатить долг, чем действительно желания помочь. Это уже потом, оказавшись при дворе в роли изветчика, вампир начал подумывать о том, что иметь вес в мире иных тоже весьма себе приятная возможность.
Работа оказалась более чем не пыльной, всё шло как нельзя гладко и совершенно не подозрительно. За какие-то пять лет мужчина смог собрать достаточное количество информации, в дальнейшем способной оказаться полезной для предполагаемо следующей принцессы. Вито довольно быстро поперезнакомился со всеми возможными придворными различных категорий значимости и даже успел каким-то не до конца самому ему известным образом угодить в служебный роман.
Девушка по ту сторону стойки всегда улыбалась особенно прелестно и вроде бы занятый несколько иным делом вампир просто не смог устоять перед тем, чтобы завязать с ней крепкие совершенно не платонические отношения. Во Фрэнки чудесно было абсолютно всё: начиная от бойкого характера и заканчивая сногсшибательной фигурой. Да и умением добиваться своих целей матушка-природа её явно не обделил – в какой-то момент Вито со всей уверенностью осознал, что должен вновь жениться. Однако свадьба так и не состоялась – жениха самым бесцеремонным образом застали в постели с другими, ещё куда более устоявшимися отношениями в лице Джерри. Даже тысяча извинений и миллионы алых роз не смогли спасти ожидаемую свадьбу, а затем и вовсе переросли в сотни различных булочек и пирожных, с ехидством отправляемых ежедневно значительно располневшей Фрэнки.
В сентябре 2018 года достаточно долго подготавливаемый переворот наконец свершился, принц был удачно свергнут, а значит пришла пора пожинать плоды своей пятилетней работы. За годы подготовительной деятельности Вито смог показать себя с наилучшей стороны, был всецело предан делу и смог заслужить место в новом совете, а также получил возможность возглавить отдел, в котором до того работал. Так, неожиданно для себя, менее чем за десять лет, Пастроне взобрался практически до самой вершины дворовой лестницы, так до конца и не решив, нужно ли ему это было и что делать дальше.

- по сей день носит фамильный перстень;
- всё ещё всецело верен звукам бессмертного джаза и периодически берёт в руки саксофон;
- считает, что главная черта любого руководителя – умело распределить работу между подчинёнными, дабы ничего не пришлось выполнять самостоятельно;
- жутко зависим от чужого мнения, но никогда в этом не признается. нуждается во всеобщей любви не меньше, чем в крови. позёр;
- свободно говорит на английском, итальянском и немецком, а также немного французском;

Отредактировано Vito Pastrone (2018-10-04 20:44:37)