Чувство собственное незащищённости Вито в принципе не знакомо, он напрочь позабыл о нём лет так пятьдесят назад, когда всецело прочувствовал всю суть своего нечеловеческого существования. Когда ты человек, то даже в своих собственных четырёх стенах чувствуешь себя чертовски странно. Вроде бы, всё здесь твоё – и дорогая мебель, и старый сервиз, но разве так уж мал шанс того, что кто-то захочет изменить существующее положение дел, присвоив себе некогда принадлежавшие тебе вещи? И ведь это не единственная причина проникновение в чужой дом. Деньги и предметы роскоши – лишь верхушка айсберга, ограниченная лишь стабильностью человеческой фантазии. И в таком случае остаётся лишь надеяться на неприступность твоей двери да толщину оконных стёкол. А самое страшное во всей этой ситуации – это вовсе не маленький шанс расстаться со своей самое главной драгоценностью – жизнью – даже при совершении совсем ничтожного ограбления.
Когда же ты по сути бессмертное существо, положение дел тебе кажется несколько иным. Какой смысл бояться никчёмных воришек, когда скорее для них самих ты легко можешь стать самой страшной непредвиденной ситуацией в их жизни? А иные подобным промыслом обычно не промышляют – найдутся занятия и поинтереснее. Так есть ли смысл трястись за своими тяжёлыми замками, если страх смерти у тебя практически отсутствует?
Привести кого-то совершенно постороннего в собственный дом уже давно стало для Вито обычным дело. Избранный им образ жизни в принципе более чем располагает к совершению куда более непринятых глупостей, из которых сделать предложение незнакомцу пожить с ним недельку является ещё довольно адекватным. Что может сделать даже вампир другому вампиру? Утащит у него золотой канделябр, придушит во сне? Первое происшествие кажется Пастроне совершенно незначительным, а второе – абсолютно невозможным. Людей в дом он пускает совершенно не задумываясь, они могут гостить у него до нескольких месяцев, но всегда обязательно уезжают и больше никогда не возвращаются. И о таких временных сожителях Вито после даже вовсе и не жалеет, они проходят мимо как тени, что исчезают в полдень.
Просыпаться рядом с Клодом ему определённо нравится, ему нравится вместе с ним засыпать и ещё куда сильнее нравится бодрствовать. Клод ему в принципе очень нравится и Пастроне искренне рад возможности проводить с ним время. И всё же Вито абсолютно уверен – стоит только Клоду произнести слова прощания, как мысли о нём мгновенно испарятся из непривыкшей хранить подобную информацию белобрысой головы. Секс, даже пусть он совершенно невообразимо великолепный, для вампира не является каким-то невероятно важным звеном, связывающим не только тела, но и души. Секс – это просто секс, а солнце тоже бывает красиво на закате, да ведь только мы же не приходим полюбоваться на него в каждый новый день.
Сегодня он впервые просыпается первым, а вернее первым встаёт с кровати и не слова не говоря направляется в ванную комнату. Когда он возвращается в спальню, Клод выглядит совершенно не спящим и может быть даже довольно бодрым – его хочется немедленно затащить обратно в постель и не вылезать оттуда до наступления как минимум ночи. Сегодня ему не нужно отправляться в клуб, сегодня день абсолютно свободный, обременённый лишь одним, но невероятно важным делом, не терпящим переноса и отлагательств.
Когда Клод входит в комнату, Вито занят выбором одежды для предстоящего выхода, однако поворачивает голову в сторону гостя. Полотенце, если так вообще можно выразиться, Клоду определённо идёт, однако в халате, любезно одолженном ему Пастроне, он нравится ему всё-таки больше – если внешний вид Клода обязательно должен содержать одежду, конечно.
- Что-то в этом роде, - отвечает он, скидывая на кровать вроде бы наконец выбранный костюм. – По крайней мере что-то, требующее моего обязательного присутствия.
Он ещё раз самым внимательным взглядом оглядывает избранный вариант, затем недовольно поджимает губы и отправляет его обратно в шкаф.
- А ты уже решил, чем хочешь сегодня заняться?
Снова мучительный выбор, а затем всё тот же самый костюм уже второй раз за вечер оказывается грубо кинутым на поверхность кровати. С рубашкой дела должны обстоять несколько проще. Они хотя бы подбираются уже к имеющейся основе.
- Хочешь пойти со мной?
Рубашка подбирается со второго раза, а тем временем Вито устремляет взгляд своих полных озорства глаз в сторону всё также стоящего в полотенце Клода.

На самом деле, Вито и сам не до конца понимает, зачем зовёт его с собой. На самом деле, ему не стоило бы этого делать, учитывая, что к делам рабочим вампир относится куда основательнее, нежели к собственной квартире и кого попало в них не посвящает. И всё же он делает это, делает потому, что может себе позволить хотя бы иногда относиться необдуманно даже к самым серьёзным вещам. Клод не похож на того, кто станет лезть в любой разговор и пытаться изменить в нём что-то коренным образом. Напротив, он куда более обстоятельно отнёсся бы к данному делу, окажись на месте Пастроне и имей необходимость иметь дела с «серьёзными людьми». Впрочем, какая ему вообще разница, чем занимается Вито, верно? Ещё пара дней и он уедет и не будет иметь необходимости вести беседы ни с представителями не самого чистого класса, ни с самим Пастроне.
Уже успевший перевести внимание на стоящие в комоде вычищенные ботинки, Вито вновь оборачивается в сторону Клода и ухмыляется. Он слишком падок на комплименты, будь они в совершенно любой форме и абсолютно любого плана. Ему нравится то, как высоко его оценивает Клод, как не устаёт говорить об этом вслух. Если честно, именно это нравится ему в нём больше прочего. Это подкупает и это всё-таки заставляет задумываться о том, что он рано или поздно уедет. Вито любит себя больше всего на свете, но ещё сильнее он любит то, как любят его другие.
- Если я тебе предлагаю, значит твоё присутствие действительно не станет проблемой, - самый серьёзный и убедительный тон очень быстро сменяется безмятежностью. – Можешь не беспокоиться.
А ведь на самом деле побеспокоиться стоило бы. Мафия – не тот сорт людей, что очень любит, когда всё идёт не по заведомо составленному плану, когда есть что-то, что она не смогла проконтролировать. В таких случаях дело обычно кончается очень быстро и не в сторону нарушившего договорённость. И Вито об этом прекрасно знает. Как знает и о том, что он уж очень нравится мистеру Розетти.
Вообще, довольно интересен тот факт, что именно в кругу нарушителей закона твоя идентичность, твоя культурная принадлежность, твои корни играют очень даже значительную роль. Макаронники с презрительностью и недовериям заключат договор и ирландцами, последние обязательно помоют после такой сделки руки, чёрным в принципе не так просто выбиться в люди и абсолютно все не любят евреев. Чувствуя собственную безнаказанность, люди стараются иметь дело только с себе подобными, обходят тех, с кем на другом континенте вряд ли бы даже встретились. И подобные столкновения нередко доходят до абсурда, взращивая в сердцах неприкрытую ненависть и выливаясь в ряд не всегда способных к разрешению проблем.
Так или иначе, а Вито очень повезло оказаться с нужной фамилией и в нужном месте. Ещё за несколько лет до принятия Сухого закона Альфонсо Розетти смог достигнуть значительных высот в скрытом от глаз законопослушного человека, пусть и понятия не имел о существовании иных. Сильный, умудрённый опытом человек, он в железных рукавицах держал своих людей и подконтрольную ему часть города. И всё же делал он это с какой-то простецкой непринуждённостью, как сапожник чинит сапоги, а сборщик срывает грозди винограда. То, что в Вито этот серьёзный человек видит желанного сына, которого у того никогда не было, Вито понял всего за пару месяцев их «общения». Понял, и беззастенчиво этим пользовался.
С обувью определиться было ещё проще, нежели с остальными частями гардероба. Теперь, когда предполагаемый внешний вид был подобран, остаётся только в него облачиться.
Сняв любимый халат, Вито небрежно скидывает его на кровать и начинает медленно, с несвойственной ему скрупулёзностью одеваться. Внешний вид всегда играл для него важную роль, а что уж говорить о встречах, на которых всегда нужно прибывать максимально презентабельно и аккуратно.
О том, что у Клода может не иметься неподходящего костюма, Пастроне даже и не думает, и на то есть две причины. Во-первых, Вито в принципе уверен, что у каждого уважающего себя человека в запасе должен иметься костюм, который было бы не стыдно надеть даже на встречу с самим Президентом. А во-вторых, внешний вид Клода вовсе не играет в данной ситуации никакой роли. Он идёт на встречу в роли зрителя, а никак не участника, а значит данная деталь не будет иметь никакого значения.
Поправив тёмно-синий галстук и удовлетворившись увиденным в зеркале отражением, он поворачивается Клоду:
- Ну, что скажешь?

Его ответ – это именно то, что он ожидал и хотел услышать. Выпрошенные комплименты нравятся Вито не меньше естественных, а потому ничего дурного в своих вопросах и получаемых на них ответах он не видит.
- Напишешь мне письмо на не менее чем сорока страницах, с хорошей аргументацией и убедительным выводом, - он смеётся, опираясь спиной о дверной косяк.
Одевается Клод значительно быстрее, чем несколько минут назад это делал Вито. Хотя к чему здесь бесполезные сравнения, когда в распоряжении гостя всего лишь один повседневный костюм. Наверное, нельзя всё-таки сказать, что Пастроне является таким уж беспечным модником, чьи шкафы переполнены тонной одежды, выбрать из которого для выхода что-то не так уж и просто. Тут дело скорее в с детства привитой потребности видеть вокруг себя и на себе красоту. Эстетическое удовлетворение не кажется такой уж незначительной деталью, когда вся твоя жизнь сводится лишь к наслаждению и удовольствию. Вито любит видеть вокруг себя красивых людей, окружать себя ими, вводить их в число своих знакомых. Но ещё сильнее он любит видеть красивым себя, будучи абсолютно уверенным в своей природной непревзойдённой привлекательности.
Затем они выходят из квартиры, спускаются по лестнице, а на улице их уже ожидает машина с личным водителем. Человечество сделало большое одолжение самому себе, когда наконец изобрело автомобиль. И данное общечеловеческое достижение нравится Вито настолько сильно, что он готов тратить любые деньги, дабы угнаться за всё не стоящим на месте прогрессом.
В отеле Клода он прежде ещё ни разу не был, однако примерно таким себе его и представлял – что-то совершенно средненькое, лишённое привычной Пастроне роскоши. Он предлагает подождать его здесь, в фойе, и стоит Клоду только повернуться в сторону лестницы, тут же переводит всё своё внимание на милейшую девушку за стойкой. Все те пятнадцать минут его отсутствия, Вито тратит на приторный флирт и беспринципное заигрывание. Для него всё это не более чем игра, а девушка уже протягает ему бумажку с собственным номером телефона. Вампир искренне обещает ей позвонить как-нибудь вечерком, но тут в фойе спускается Клод и Пастроне мигом забывает о своём обещании.
Бесспорно, Клод выгладит чертовски привлекательно. Ему не нужно тратиться на дорогие костюмы, чтобы выглядеть хорошо – Вито отчего-то кажется, что даже самая дряхлая одежонка будет смотреться на нём просто замечательно. Слова прощания, вылетевшие из уст девушки, так и не достигают своего адресата.
Ему даже не нужно называть водителю необходимый адрес – тот уже знает, куда сегодня должен отвести своего хозяина. А вот любопытство Клода вполне разумно и вопрос закономерен, однако раскрывать все свои карты Пастроне пока ещё не намерен.
- Я познакомлю тебя с одним интересным человеком, - наотмашь бросает он. – Скажу только, что о встрече с ним договориться в принципе невозможно – пока сам тебя позовёт, даже на расстояние десяти метров к нему не подойдёшь.
Конечно, он бессовестно преувеличивает. Но нет ли определённой заманчивости в том, чтобы раздувать и без тебя неплохо существующие городские мифы? Даже перед человеком, никогда прежде о них не слышавших.
Машина останавливается на 24-ой авеню, возле ничем не примечательного дома, чей первый этаж украшает вывеска очередного итальянского ресторанчика. Правда около возле дома стоит пара машин, а у двери беспечно болтают несколько мужчин в хороших костюмах и шляпах. Вито выбирается из автомобиля первым, дожидается Клода, а затем не произнося не слова проходит мимо мужчин и входит в ресторан. Те наскоро окидывают его взглядом, но преграждать путь даже не собираются – все они его прекрасно знают, каждый видел бесчисленное количество раз, а некоторые даже ходят в его клуб.
В ресторанчике довольно тихо, бармен со скучающим видом протирает бокалы, сегодняшний официант, а по совместительству хозяин ресторанчика, оживлённо беседует с главным посетителем. Ещё несколько человек расположились за барной стойкой и за соседними столиками – курят, негромко разговаривают и попивают определённого рода жидкость из положенных для того дела стаканов.
Мистер Розетти вскидывает голову сразу же, стоит Вито только войти в ресторан. Он щурит глаза – зрение уже давно не так хорошо – а как только распознаёт личность посетителя, тут же расплывается в широкой, хищной улыбке.
- Опаздываете, молодой человек. Даже одна секунда играет большую роль, когда делаешь большую ставку на борзую и ничуть не сомневаешься в её победе. А что уж говорить о целых десяти минутах, - говорит лукаво и с ярко выраженным итальянским акцентом.
Вынужденное пребывание на чужбине сближает, сглаживает углы, и вот уже не приходится даже заикаться о непримиримых разногласиях сицилийца и жителя Севера. В Америке для всех для них существует общее название – макаронники, что кажется уничижительным и вторым, и первым.
- Искренне прошу меня простить, без задержан непредвиденными обстоятельствами, - Вито улыбается в ответ, подходит к столику, что стоит дальше всего от начисто вычищенного большого окна-витрины. Он пожимает руку поднявшегося со стула мужчины, а затем становится боком. – А вот, собственно, и сами обстоятельства.
Он смотрит на Клода выжидающе, будто проверяет на умение справляться с непредвиденными ситуациями. Пастроне знает, что Розетти не любит ирландцев, евреев, французов, немцев и даже американцев – в общем всех, кто лишён возможности говорить хотя бы на усреднённом итальянском языке. И всё же привести на эту встречу Клода кажется ему замечательной идеей. Ведь он точно знает, что старик ему всё простит.

Отредактировано Vito Pastrone (2019-01-22 22:48:58)