родственные связи: маргарет о'ши — мать, 65 лет, человек и религиозный фанатик (иисус заберёт её на летающей тарелке на альфа-центавру в день, когда придёт страшный суд); фицпатрик о'ши — отец, маг, 59 лет, красиво свалил в закат и, возможно, где-то уже сдох, а может и нет.

Шон вытаскивает у сухой старушки со взглядом в никуда кошелёк из кармана растянутой вязаной кофты и думает — бога ведь нет, никто не осудит.

(«Святой отец, в моём сыне нечистое. Помогите, богом заклинаю, помогите избавиться от напасти.» — Между строк читается помогите избавиться от ублюдка, жизни не даст, сожрёт как есть; помогите, я его боюсь.)

Мать стараемся не стоять близко, но кладёт руку на плечо, передавая сына в руки незнакомого мужика. Бог в его жизни — тоже мужик незнакомый, но когда кто-то спрашивал его мнение? Он видит мать по вечерам, она заглядывает в глаза и поджимает губы. Они не разговаривают, а шаблонные вопросы Маргарет он оставляет без ответа из раза в раз, потому что ответа она слышать не хочет.

Возможностей — ограниченная горстка, Шон хватается за каждую, как за спасательный круг. Словно это как-то ему поможет, словно ему поможет хоть что-нибудь. Пастырь смотрит — во взгляде смесь раздражения и усталости. Маргарет дома просит рассказать — как ты там сегодня? много ли полезного сделал? бог будет гордиться тобой, Шон? я могу гордиться тобой, Шон? На подушке он каждый день находит карманную библию с новыми закладками — мать-медсестра считает, что каждый день следует познавать новое, считает, что библию следует знать наизусть от корки до корки, но к Шону больше не лезет. У того ведь теперь есть наставник, он знает лучше, он знает больше. Куда ей, простой смертной, до святого отца.

Пастырь осаживает и не повторяет дважды, Шон скалится в ответ, огрызаясь и дёргая плечом. В четырнадцать их знакомят впервые и — Шон, во имя господа, веди себя прилично. В пятнадцать Пастырь говорит ему, что к чему и оказывается, что не воображение разыгралось, что не взорвалась газовая труба, а Шон — не такой как всего. Только в этот раз — действительно не такой, а не просто криво вставший в устои общества.

Отца он не видел уже два года — два года истерик, попыток сдохнуть в уличной драке (или выйти победителем — тут как карта ляжет), два раза сломанные руки, хреново сросшаяся левая кисть — боли мучают до сих пор, а прошло больше десяти лет.

С четырнадцати он перестаёт быть похожим на хомячка в колесе. Теперь он — та борзая, пытающаяся догнать пластмассового кролика в зацикленном алгоритме. Кролик всегда немного быстрее.

В шестнадцать Шона охватывает истеричный страх, что его выкинут на улицу. Страх остаться с матерью наедине оказывается слишком сильным и слишком цепким — так он цепляется за рукав Пастыря, захлёбываясь злыми слезами и прося сделать что-нибудь, ну хоть что-нибудь, пожалуйста, что угодно. Ной не отворачивается от него и берёт ту самую тварь, которой никогда не будет пары, на свой ковчег. Ной рассказывает ему, отвечает на вопросы. На Ное клином сходятся неправильные представления об отце, наставнике и том ублюдке, который испортит ему жизнь, просто не дав в нужный момент умереть.

(В последнем Шон сомневается — может, Мортон однажды прикончит его сам, просто устав. Из жалости. Как скаковую лошадь низшего сорта, подвернувшую ногу — выхаживать дороже, чем сдать на мясо.)

Даже в этой своей нетаковости ублюдок О’Ши сталкивается с ограничениями. Он думал, что Пастырь говорил
— Ты не добьёшься многого, даже не старайся,
из злости, а оказалось, что правда. Не добьётся. Магия поддаётся с трудом, словно тот маленький барьер (это всё неправда, тебе наврали, никакой ты не маг, ты просто утырок с улицы, сейчас р-раз и проснёшься, и не будет тебе никакой магии) в голове не позволяет пойти дальше. Шон по крупицам собирает знания, которые ему дают. Шон с ужасом разбирается в хитросплетениях Дворов, Шон (тут без выбора, парень) преклоняет колени перед Хаосом.

В восемнадцать Шон первый раз добирается до Ямы, преодолев внутренний конфликт. Его чуть не размазывают по песку, смешивают с грязью, но дают выбраться живым. Пастырь не рад, что приходится отмывать кровь с порога.

В двадцать шесть О’Ши с трудом достигает потолка (во всём и сразу) и вдруг хочет быть полезным — отдаёт свою тушу на стажировку в инквизицию, решив, что так будет лучше хоть кому-нибудь. На удивление всё ещё чувствует себя злым (озлобленным) ребёнком, а не человеком, которому вот-вот стукнет тридцатник. На удивление старательно пытается сдвинуть собственные рамки, которые оказываются припаяны к месту насмерть. Выше пятого уровня не подняться, как ни закусывай удила. Больше собственной крови в Яме не пролить, как ни старайся. Отдаёт он больше, чем может (и хочет ли вообще) взять взамен и, может, помереть пустышкой это выход.

Пастырь занимает в личной иерархии место между вымышленным дьяволом, свалившим в безызвестное отцом и богом, которого нет, не было и не будет. Однажды Шон докажет ненужность Ноя в своей жизни и избавится от него, как избавился от веры во всевышнего, что рьяно навязывает мать.

Правильный ответ: Шон О’Ши не доживёт до тридцати.

— как самый шаблонный и неинтересный мальчик на свете, банально осваивает стихию огня, старательно не вылезая за рамки (боится, что расползётся по швам, если пожадничает);
— посредственный маг, ничего особенного из себя не представляет кроме смертельного упорства пробить пресловутый барьер пятого уровня и добраться до четвёртого (потому что ну очень надо);
— умеет громко и красиво ругаться на ирландском и в целом знает ирландский как свой родной, но только вслух и ртом, писать на нём не умеет (читает хорошо);
— окончил школу, высшего образования кроме церковного не имеет, умеет считать циферки на калькуляторе и быстро читать неинтересные книжки, делая поверхностные выводы;
— считает, что достоин большего, а досталось самое хреновое;
— считает, что если сожрать потроха Ноя Мортона, то можно левелапнуться;
— несмотря на предыдущее высказывание, искренне и болезненно к Пастырю привязан;
— прозвище "Бес" получил от Пастыря после высказывания матери о том, что её сын одержим этими самыми бесами;
— служит при Лютеранской церкви Св. Иакова г. Портленд, официально считается протеже Ноя Мортона, на деле — сосуд для магической силы, ученик и такой себе пасынок в одностороннем порядке (искренне не хочет знать, кем его считает Мортон для себя, потому что страшно);
— честно надеется, что в скором времени надорвёт пупочек и подохнет.

Отредактировано Shaun O'Shea (2018-11-29 14:19:46)