|
u make me wanna die
Страница: 1
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться12018-12-04 12:42:30
Поделиться22018-12-06 10:16:20
— Бля…
Больнобольнобольно. Больно.
— С-сука-а…
Шон приваливается к кирпичной стене, трётся затылком, лопатками, как ебанутый медведь, пытается стесать кожу до крови, чтобы отвлечься от пульсирующей боли в боку. Ожог перетекает с рёбер на спину, до самого хребта. Футболка, промокшая от пота, противно липнет.
(Не к коже. К мясу.)
Вспышка.
Бес жмурится до белых пятен перед глазами. До красных. Нет. Нет. В белом мареве — до чёрных, разноцветных, бензиново-радужных. Боль горячими лапами трогает всё тело, дёргает за кости, выкручивает нервы и пережимает мышцы. Рука неловко дёргается, когда Шон тянется за сигаретой — пальцы дрожат. Разум внахлёст переёбывает извращённым удовлетворением. Ему одновременно хорошо и так паршиво, что хочется блевать. Внутри — пусто. Если бы бог захотел найти сейчас его душу, не нашёл бы ничего.
Шон скулит, хнычет и пытается не прижимать руку к рёбрам. Осторожно задирает футболку — ожог похож на кляксу, обнявшую его сбоку. Красное, темнеющее, с нехорошим фиолетовым и синим пятно от пупка вбок, распласталось от бедра ко второму снизу ребру и прячется на спине. Больно блядь как же больно. Интересно, а останется шрам? Интересно, а из-за этого можно сдохнуть?
До матери ближе, чем до церкви. Шон дёргает плечом, судорожно затягивается и давится дымом, отлипая от стены. Боку жарко, жжётся, а всей остальной тушке холодно. По загривку стекает холодный пот. Он шмыгает носом, утирает вязкую каплю крови над верхней губой и оборачивается, чтобы удостовериться, что в переулке ничего не забыл (совесть, части тела, голову, сдохнуть).
Людей (иных, других, не таких как все, блядь, выродков) не очень много, но О’Ши умудряется вписаться больным боком в одного. В одну. Ловит за руку и чуть не роняет сигарету. Разворачивает к себе лицом (зачем, боже, угомонись) и вскидывает брови.
(Выглядит — так себе. Избитая рожа, стёсанные костяшки, песок в волосах, бледный и глаза блестят, как у обдолбанного. Лихорадит, знобит и желание сдохнут — поперёк лба большими буквами. «Убейте меня, кто-нибудь, пожалуйста.»)
— Джордан, — тупо проговаривает, мгновенно вспомнив имя. Мысли транслируются сразу через глотку на язык. Шон весь спохватывается, морщится от нового уровня боли (потревоженная кожа верещит в истерике и, кажется, этот визг он почти слышит). — Джо. ДжоДжоДжо давно не виделись, — Шон отпускает её предплечье, сжимает пальцы на плече и едва не сминает в ладони сигарету. Мысли путаются от усталости и желания прилечь прямо тут. — Шикарно выглядишь, — скалится, как псина, которая не знает, попросить ласки сейчас или оттяпать руку по самую голову.
Поделиться32018-12-06 18:10:43
- ракша-сатана
- личная страница:
- Личное звание:
Ведьма, IV
чистильщица Двора Хаоса, анестезиолог; добродетельная жена — венец для мужа своего, а позорная — как гниль в костях его
- Сообщений: 1124
- Баллов:
2750 - Уважение: +1100
Душный август гнал зверей к водопою, а Иных - в Задверье, и великое перемирие царило в нем, и змеи с крысами пили молоко с одного блюдца...
Было, правда, одно тухлое местечко, маленький островок легалайза, о котором Джордан предпочитала не вспоминать. Черное пятно позора в летописи Иных, бревно в глазу, от которого избавляться никто не собирался.
Потому что змеи охотятся редко, но есть должны досыта.
Глаза б её не смотрели...
- О-ой, - тянет Джо, взглядом выхватывая из темноты силуэт. Силуэт чуть подрагивал. Это все из-за обезвоживания, наверняка. Пустынный мираж.
Джордан прикладывается к фляге с джином. Силуэт заземлился.
- Прости, что не перезвонила, ми-лый, - перебив, воркует она, пятясь и без резких движений вытягивая руку из цепких пальцев. На кончике языка вертится имя, имя, имена. Том? Кит? Люсинда?.. - О-очень... много дел, котик...
Котик шагает вперед, смыкая пальцы на мягком плече Харви. Ледяные пальцы. Заусенцы царапают кожу. Сбитые, шершавые ладони. Знакомая не то улыбка, не то оскал, не то попытка сдержать рвотные позывы.
Трехдневная щетина и взгляд обглоданной, но еще живой крысы.
- Шон! - фляга доплывает до губ Джо таким быстрым и естественным движением, будто женщина из нее дышит, - А ты выглядишь... э... у тебя новый галстук, дорогой?
Теперь Джордан приходится смотреть на малыша снизу вверх.
- Г-гермиона сильно изменилась за лето, - пролепетала она.
Малыш Шон и вправду изменился. Сколько лет они не виделись, сколько лет разминались в стенах церкви, сколько лет слышали друг от друга только эхо шагов в коридорах? Ушла подростковая угловатость и приятная округлость лица, заметно прибавилось роста и веса, и шрамов, и синяков, и нездоровой лихорадки в глазах...
Спокойно и осторожно, точно боясь спугнуть, Джо стянула с плеча разбитые пальцы, буркнув: “знаю я, что вы, малолетки, руками делаете, не вчера родилась”.
Джин печально булькнул на дне фляги.
- Только не говори мне, что ты оттуда, - морщится она, указывая взглядом на грозный скелет ямы, - В смысле, можешь просто промолчать. Приду-урок... Идти можешь?
Пальцы нашаривают в сумке телефон. Сигнала нет, надо пройти чуть дальше. Такси прибудет через две минуты, через три карета превратится в тыкву, начав жрать деньги со счета за простой.
- Медстраховки у тебя, конечно же, нет?
Не то вопрос, не то утверждение.
А ведь он с детства был таким, и все его колючки, все его подростковые страхи и обиды вели сюда, в его личный Рим: помереть в подворотне без роду и имени.
Джордан не искала виноватых. Зачем? Она прекрасно знала, кто виноват.
- Опирайся на мою руку и пойдем потихоньку, красавчик. Надо заехать ко мне на работу.
Поделиться42018-12-24 16:46:25
От Джордан эффект как от той хуйни с металлическими тонкими лапками — чешут голову, а мозг сразу течёт от приятной щекотки. Шон расслабляется и тянет кривую, тупую ухмылку. Он осматривает её с ног до головы и какой-то почти отсутствующей частью мозга (весь остальной занят перерабатыванием сигнала «больнобольнобольно») понимает, что Харви пьяна. Интересно, насколько? Не просит свалить и вообще реагирует… Окей, полезно, приятно, хорошо реагирует.
Шон шмыгает носом и утирает над губой ссыпающуюся в порошок засохшую кровь.
— Не-а, — мычит, браво дёргает плечом и осторожно перехватывает Джо чуть выше запястья, потому что организм вдруг ведёт. Видимо, после лёгкой остановки тело ещё сильнее хочет отдохнуть. Да вот хотя бы у бордюра.
— Молчу, — запоздало соглашается и не говорит, сопит сосредоточенно и смотрит на чужие руки, ноги, одежду разглядывает, а потом — подъехавшее такси.
Должно быть — занятная картина. Явно не трезвая женина средних (чуть-чуть, около того) лет и пацан, который пытается сесть на заднем сидении тачки так, чтобы не соприкасаться ни с одной поверхностью. Кожа вот-вот пойдёт волдырями, жжётся, печёт, словно рядом фонит от жаровни или печи. Шон шипит, выгибается в спине и закусывает ребро ладони, неудачно прижавшись боком к обивке сидения. Футболка неприятно задирается и тянет спёкшуюся кожу, добавляя «приятных» ощущений в и без того идущий по швам от такого обилия спектр.
— А можно не к Ною? — тихо просит, накрывая лоб прохладной внезапно ладонью — мир вокруг вместе с воздухом, кажется, собрался сгореть. — Я тебе завтрак сделаю. Или ужин. Или что угодно. И кофе.
Они как будто знакомы уже тучу лет и общаются как снова встретившиеся друзья. Как дела? Как семья? А жена чего? А ты чего? Ага, ну? Тачка трогается от бордюра, ныряя в общий поток, Шон косится на Джордан. (Очень хочется потрогать.) Она словно новый человек. Они как будто познакомились вчера, а сегодня, во дела, судьба свела их в таком прекрасном месте и в таких прекрасных обстоятельствах.
— У меня есть купон на плитку бесплатного шоколада, — говорит Шон, облизывая сухие, потрескавшиеся губы. — Молочного. А ещё, — добавляет, — возможно. Но только… возможно, — и ещё чуть тише, — у меня футболка приварилась к коже. — И улыбается ну совсем как пацан, только что подаривший девчонке цветочек с клумбы. — Больно пиздец.
Джордан, давай обниматься, — думает Шон.
Страница: 1
