Мэри сидит, раздвинув ноги (сзади тесно, сведенные колени неудобно упираются) и нетерпеливо попинывает кресло водителя носком дизайнерской туфли. Дороги почти пусты, добраться они должны быстро... Время, время, время! Иные недооценивают значение времени.
Мэри знает цену времени на все сто.
Она накрывает ладонь Иэна, пускающего слюни пузырями (пузыри мелкие и лопаются, оставляя на треснувших губах блестящие следы), своей ладонью. Не для того, чтобы успокоить. Не для того, чтобы контролировать. Да просто так. Что-то есть в нем очень похожее на Мэри... очень похожее, болезненное, неживое.
Уэйн большой молодец. Мэри думает о том, что если все-таки побудет Главой Инквизиции подольше, даже выпишет ему премию. Пирогами. 

С сухим щелчком раскладываются солнцезащитные очки. Так намного лучше. 

Она поглядывает в зеркало заднего вида. 

Иэн бормочет что-то неправильное, неподходящее, и Мэри Лу пребольно щипает его за руку. Очень забавно осязать собственную кожу. Сухую от антисептиков и тонкую. Да заткнется он уже!? Так и Апвуд начнет прислушиваться. Мало ей, как будто, двух инквизиторов на хвосте!
Уэйн крутит в руках телефон, и это раздражает еще больше. Ну вот что, что ты успеешь сделать, а!? Позвонишь мамочке, скажешь, что не приедешь к ужину? Попросишь не продавать твою коллекцию комиксов, пока не выйдешь из комы? Ну!? 

Тихо, сука, сиди и не раздражай. 

Мэри скрипит зубами и поглядывает на собственный телефон. В смысле, на телефон Иэна. С десяток сообщений: Иэн, тут кто-то умер, Иэн, тут что-то сдохло, Иэн, где ты, Иэн, куда ты, Иэн... Иэн, Иэн, Иэн то, Иэн сё! Мэри закатывает глаза. С такой сумасшедшей работой сменить тело и путать право-лево, пуская сопли бахромой - самый настоящий отпуск.

Наслаждайся, Иэн Брекенридж. 

И киш тебе тоже наверняка понравится. Мэри Лу кивает на предложение Апвуда войти в кафе первым и не спускает глаз с его телефона. 
Они все - этот лицемерный инкуб, этот папин пекарь, молчаливый Авиценна и Иэн Говоринормально, - упорно не желают следовать плану Мэри; то тут, то там выдергивают из него белые нитки. 

Это раздражает. Раздражает. Раздражает!

Это тело казалось ей могущественным - к голосу этого тела прислушивались, его, это тело, спрашивали, его звали, за ним шли. А на деле... 

Машину сильно встряхивает и Мэри Лу прикусывает себе язык. Апвуд дергается на переднем сидении послушной куклой без прав и без воли. 
Вот оно. Точно. 

Мэри Лу сжимает челюсти до тех пор, пока язык не хрустит и не становится отдельным наощупь, пока на подбородок и на белую рубашку не начинает выливаться толчками кровь, смешанная с пенящейся слюной. 
Что ж, это помешает ему говорить некоторое время. Ну, пока новый не отрастет. Чесаться будет - ух. Больно, наверное?.. Водитель кричит на непонятном птичьем языке и вылетает из машины, и, кажется, машет руками - зовет на помощь.
Женщина... кровь... женщина... много крови у женщины!..

Мэри Лу ведет плечами - немного тесно, но в целом неплохо. Это тело моложе, это тело сильнее, еще не развинтились суставы в бесконечных пеших переходах, еще не вскипели мозги от моральных дилемм. Понравятся ли Апвуду дизайнерские туфли и узкие джинсы?
С щелчком открывается аптечка: Мэри неловко шарит по ней, пока не находит стерильные марлевые салфетки, и, скомкав их в широкой мужской ладони, запихивает их в кровоточащий рот суккубы. Комок тотчас становится розовым, еще секунда - наливается красным, становится влажным и хлюпающим... Мстительно улыбнувшись, Мэри Лу швыряет в ведьму остатки аптечки - на неё сыпется град из шприцов, марлевых тампонов, ампулы... прилетает и дефибрилятором. 

Осторожно, возможны осадки в виде сульфокамфокаина.

Мэри Лу рывком захлопывает дверь машины и достает телефон.
- Эм... Оливер? Оливер, тут форс-мажор, - Мэри прижимает телефон к уху, стараясь перекричать ревущие от возмущения машины, которым хочется ехать, а пришлось стоять, - Сэр... Сэр... 
Meh, как ж его зовут-то? Бран... Брекен-кто? Камбербетч? Киберскотч? Кукумбербридж? 
- Сэр попросил меня проверить кафе и убра... ааа убедиться, что внутри все хорошо. Конец связи, короче. 
Мэри Лу уже не очень весело играть в эту игру, она хорошим, сильным, мужским броском швыряет телефон Апвуда в стену какой-то дурацкой лавочки, и, посвистывая, скорым шагом идет вдоль дороги. 
До Умбрии осталось меньше квартала, а Мэри пропустила обед. 

[icon]http://s7.uploads.ru/SqMAI.jpg[/icon][status]королева массовки[/status][nick]Mary Lou[/nick][lzvn]галоперидольная фея[/lzvn]

Харли смотрит на рыжего с легким недоумением: мысленно, кажется, раскладывает на составляющие и к каждой последовательно подписывает нечто не очень лестное. Вопрос ставит в тупик.
Никто и никогда не спрашивал его о чем-то подобном.

Википедия послушно сообщает, что обида включает в себя разочарование, гнев и страх, чаще всего переживаемые одновременно, а также чувство несправедливости. Харли, подумав, устанавливает, что чувство величайшей несправедливости у него вызывает весь сегодняшний день и последние полчаса в особенности. С прочими пунктами предстоит определиться; он открывает было рот, чтобы ответить, но в этот момент Хейз бьет по тормозам.

— Сссука, — выдыхает, не до конца понимая, что происходит. Белобрысая голова мотается, как у полудохлого куренка; грудь сдавливает ремень безопасности. Харли рефлекторно тянется к поясному чехлу — дотронуться до рукояти кинжала, просто на всякий случай. Секунду спустя его швыряет обратно под скрежет сминаемого металла.

— Да ебись ты... — бормочет, полуоглушенный и толком не соображающий. Ощупывает голову (вроде бы целая), с задержкой — куда там до прыткого инкуба — отодвигает пассажирское кресло и почти мешком вываливается наружу. Вокруг жужжат чужие голоса: растерянные, испуганные, раздраженные. Харли не оборачивается на водителя протаранившей их тачки и с некоторым трудом пытается поспеть за Хейзом.

Апвуда на месте уже нет. Брекенридж заливает все вокруг кровью. Обдолбанная Мэри Лу опирается на капот и выглядит более-менее безобидно, но он все равно старается все время держать ее в поле зрения.
— Секунду, пожалуйста, — бросаться в указанном направлении, оставляя раненого инквизитора в компании непойми чего, кажется не лучшей идеей. Харли соединяет пальцы и почти беззвучно шепчет заклинание — вокруг уже собираются люди, устраивать шоу со спецэффектами чревато последствиями, так что он ограничивается тем, что запирает кровь.

— Мы точно все еще собираемся в кафе? — осторожно уточняет, надеясь, что Брекенридж вот-вот сможет заговорить (ну или хотя бы на экране смартфона клацнет пару-тройку слов). Рассчитывает на отрицательный ответ: куда им тащиться-то в таком виде, только лишнее внимание привлекать и усложнять работу чистильщикам.

— Я могу вызвать кого-нибудь из наших, — без особой надежды на чужое благоразумие предлагает Харли, надеясь, что в ближайшие минуты Мэри Лу не выйдет из-под контроля и не устроит вокруг конфетти из оторванных голов.

[icon]http://s8.uploads.ru/OWIEb.jpg[/icon]Встряска, попытки в магию, веселый уровень не очень веселых веществ в крови: голова незамедлительно отзывается на весь коктейль; в висках трещит так, что даже странно, что этого не слышит никто, кроме него. Комок тошноты подступает куда-то к горлу, на корне языка горчит желчь
Спасибо, что Мэри пропустила обед.
И что живой, в принципе, тоже спасибо.

По многострадальной голове прилетает чем-то тяжелым; перед глазами пляшут темные пятна. Иэн держится за спинку водительского сиденья и тяжело дышит, жадно втягивает воздух, которого совершенно не хватает.

Мэри Лу наказана, Мэри Лу будет сидеть в четырех стенах без обеда, Мэри Лу — плохая ведьма, Мэри Лу может грызть мягкую обшивку стен, если так хочется. Или собственные пальцы. Мэри-Мэри-Мэри...

Иэн тупо таращится на не_свою тушку, на льющуюся на рубашку кровь, на взгляд, в котором ни тени от улыбки той, которая ушла. Которая не Мэри Лу и которая не мертвая суккуба. Хоть кто-то понял.

О да, Уэйн, проходи, располагайся, чувствуй себя как дома.
Не тело, а проходной двор, конечно.

С Оливером трудно спорить. Иэн пытается — выползает из машины, но куда там угнаться за здоровым инкубом, когда самого мотает из стороны в сторону, а мысли напоминают скорее буйабес, нежели хоть сколько-нибудь приемлемый план действий. И если Оливера сейчас раскатает по асфальту, то виновата будет совсем не Мэри Лу.

Потребность что-то делать отдается физически ощутимым зудом на кончиках пальцев.
Чужое сознание подкидывает мысли о ползающих под кожей насекомых.
Собственное, заглушенное препаратами, концентрируется на двух удаляющихся фигурах. Если не догнать — произойдет что-то очень, очень плохое. В несколько рывков Иэн огибает машину, цепляется за руку Уэйна и очень сосредоточенно, словно самого Уэйна не существует, начинает рыться в кармане его — своего — пиджака. Боковым зрением фиксирует Сэндмена, но занятия не прекращает.

— Это Уэйн. А Мэри Лу ушла, — с нажимом выплевывает последнее слово, не умея подобрать внятное объяснение, резким и нервным жестом указывает в направлении ушедших. Светлеет лицом когда находит, что искал: зажимает в ладони несколько серебристых колец, вытягивает привычную, свою же энергию. Крохи, но и это лучше, чем напоминать самому себе обертку из-под сникерса.

— Взяла тело и ушла. Вызывай, хоть Гора, хоть Мортона, хоть кто там у вас, а то черт... Неприятно, да? —  моментально, без всяких переходов, переключается на Уэйна, прежде чем со вздохом отлепиться от его плеча. Что бы там ни было, по опыту знает, как быстро регенерирует это тело. А вот вторая инкубья тушка пока в опасности.

На бег следом за Оливером его не хватает, но на бодрое ковыляние — вполне. Отработавшие свое кольца неслышно ссыпаются на асфальт; Иэн убеждает себя, что легкая подпитка помогает, что вот еще пара шагов — и станет нормально, еще несколько — и будет совсем хорошо.

Свет отражается от затемненных панорамных окон Умбрии; у Иэна снова ломит виски. От этого — и от мысли, что он катастрофически не успевает.

Мэри Лу открывает дверь Умбрии с ноги - получается чуть сильнее, чем планировалось, и колокольчик едва не срывает ударом о стену. Хлопает о стекло табличка “ЗАКРЫТО”. Ей богу, неужели нельзя было поставить ограничитель?
Вот у Мэри - у неё нет ограничителей. К чему это привело? К чему это привело, вас спрашивают!?

Мэри Лу оглядывается, быстрым движением оглаживает лацканы пиджака, поправляет отсутствующие запонки - точно готовится к встрече с кем-то очень важным. Свидание? Деловая встреча? 

Её тут ждали: в кафе совершенно пусто, свет выключен, а колченогие стулья придвинуты к столам плотно-плотно. Явно никого не было с самого утра. Мэри довольно хмыкает.

Тени длинные. Место - странное, от взгляда на пустующий зал становится не по себе: будто в старый склеп зашел. В склеп, в котором кормят. Впрочем, кто-то может найти съестное и в настоящем склепе... да, Харли?

Она сипло вдыхает пыль и закашливается; пыль пронизана лучами света с затемненных окон. Мэри идет глубже, дальше, к концу барной стойки, где находит холодильник.
Пирог остался только вишневый.
Зато есть водка и вялый, нехрусткий сельдерей. 

Мэри расшвыривает посуду в мойке и находит контейнер для мороженого. 
Мэри расшвыривает стулья, с остервенением пинает-двигает качающиеся столики.
Мэри вываливает на огромное блюдо с цветочками по кайме остатки вишневого пирога и вытирает липкие пальцы о рубашку, а водку выливает в контейнер. Сельдерей плавает в ней, как жухлый и вялый гимн здоровому образу жизни.

Тени длинные, но ни одна Мэри не поддается, не впускает; она уже и не пытается.

Тени длинные, но Мэри больше не может накидывать их на себя, как плащ. Уж больше трех недель не может.

Мэри скрипит зубами, видя свое отражение в мутном дне салатника: молодо, зелено, до синевы брито. 

На расчищенное от стульев и столов место ставит она блюдо с пирогом, рядом с бульканьем ударяется о пол контейнер с водкой. Тень здесь будто становится плотнее - она почти осязаемая; Мэри расплывается в улыбке. 

Скоро, скоро, скоро. 

Тик-так, тик-так.

Скоро тени станут еще длиннее. Если Мэри не может в Тень, Тень сама придет к Мэри. 

Она шарит пальцами по полу, очерчивая плиточный шов; ну где же? Пол чернеет, наливаясь тенью. Мэри сжимает рукоять ножа для разделки мяса дрожащей рукой. Мэри вытирает ледяной пот с шеи. Мэри, кажется, хочет что-то сказать, собирая коленками в брюках пыль и грязь с пола.   

Мэри мэри мэри еще немножко мэри
Мэри открой 
Мэри открой
Мэри открой 
Мне
Эту
Чертову

Звенит колокольчик. 
Мэри Лу уставилась в темноту воспаленными, красными глазами и приставила к не_своей шее нож, склонившись над контейнером с водкой и сельдереем.
- Я слышу тебя, - почти всхлипывает, - Я слышу тебя, мразь. Ты опоздал... ла. 

Мэри 
Мэри
Мэри - стучит в висках набатом. 
Тень наливается под смешным контейнером для мороженого и блюдом с пирогом; наливается стремительно, как свежий кровоподтек, и кажется, что сам плиточный пол стал тонким, как слюда, и просвечивает подвальную темноту, готовый провалиться.
И провалить все вокруг в черноту. 

- Тронешь меня - пиздец. 
Мэри сглатывает слюну и собирает силы для удара. Это тело не жалко. Но что будет с ней, когда в контейнере заплещется настоящая кровавая мэри?..

Стулья подскакивают и звенит посуда от резкого удара снизу: в черноте под полом блеснули две горбатые рыбьи спины и скрылись, ударив о дно.

[icon]http://s7.uploads.ru/SqMAI.jpg[/icon][status]королева массовки[/status][nick]Mary Lou[/nick][lzvn]галоперидольная фея[/lzvn]