родственные связи: Аделин Монетт, старшая сестра

Дерьмо случается. Если бы эту надпись можно было бы выбить на семейном гербе, она бы уже давно украшала какой-нибудь массивный гобелен у меня в квартире. По правде говоря всю мою жизнь можно было бы охарактеризовать именно так. Знаете я не отношусь к той категории людей, который привыкли на удары в лицо подставлять другую щеку. Будем откровенны, так поступают только полные кретины, у которых банально не хватает сил дать сдачи. Поэтому если ситуация бьет тебя ключом по голове, ответь ей тем же.

Когда нас по малолетству выбросили подыхать в заснеженном лесу, не приходилось думать о несправедливости судьбы. Приходилось думать о том как не сдохнуть в этом лесу, и не стать нажористым ужином для своры диких волков. Приходилось жаться к сестре, которая на мотив мантры повторяла: все будет хорошо. Не засыпай. Мы попробуем. Все будет хорошо. Только не спи. Хорошо. Не спи, Роланд! На самом деле иногда мне кажется, в самых патовых ситуациях я до сих пор слышу ее голос. В прошлом году, после не совсем удачного столкновения с перевертышем, когда я уже видел свет в конце тоннеля, и мысленно представлял себя в Вальгалле, зажимающим какую-нибудь симпатичную и легкодоступную Валькирию, именно ее голос выдернул меня на землю, где из брюха выпадали кишки, и смрад стоял такой, что даже у самого сильного желудка, случился бы выворот содержимого.

Лин вообще всегда была умницей. Расчетливой и хладнокровной сукой, но при этом большой умницей. Возможно разглядев потенциал, Сесиль не сразу пустила нас в расход. Ну, а возможно ей просто были нужны донорские пакеты, до тех пор пока мы не выросли, и не закололи бы ее ржавыми вилами.

В моей голове частенько возникали картинки о том как круто ее голова смотрелась бы над камином, удачно имитируя чучело кабана. Особенно ярким видение было когда она в сотый раз била длинной линейкой по пальцам, если я пачкал чернилами очередное сочинение на тему "Арамагедон в средневековом искусстве". В Лин же Сесиль видела проблески чего-то этакого, поэтому ей доставалось намного меньше. У Лин хватало мозгов не спорить, не нарываться. Чего нельзя сказать обо мне. Когда мне однажды в мозги ударила кровь, и я замахнулся на нее в запале, она сломала мне руку. Заживало долго. И хотя Аделин говорит, что я не достаточно умный, чтобы держать себя в руках, желание плевать в колодец отпало само собой. В конце-концов наш собственный папаша был не лучше. Смирись и принимай невзгоды мира сего степенно, Роланд — так говорила старая кухарка, в энный раз давая мне наставительный подзатыльник. Я смирился.

А потом пришла холера. Вот смеху-то было. Если бы вы видели разочарованно  поджатые губы, Сесиль вы бы смеялись ничуть не меньше моего. Смерть в данном случае могла бы стать своего рода избавлением. По крайней мере так я думал тогда. Сейчас же я думаю, это же каким надо было быть ебланом, чтобы в здравом уме захотеть превратиться в питательный корм для червей.

Сесиль ловко наебывает смерть, к счастью закапывает нас не очень глубоко. Хотя когда стылая земля забивается в ноздри и рот, а ногти по ощущениям и вовсе срывает за ненадобностью, даже эти полтора метра кажутся бесконечно длинными. Она мерзко улыбается в тот момент, когда мы взявшись за руки становимся перед ней. Поначалу смириться с тем, во что мы превратились немного сложно. Перспектива быть вечно-зависимым не улыбается от слова совсем, однако это быстро проходит, если взвесить все за и против. Сила и власть всегда были ключом к успеху, да и безусловным плюсом гемоглобиновой диеты является вечная молодость.

Мне кажется, во взгляде старой ведьмы, даже не было удивления, когда мы пригвоздили ее серебром к столбу на рассвете. Сгорала она воистину эпично. Это воспоминание до сих пор входит в мои личные топ 10.

Свобода вместо того чтобы сблизить нас с Лин, наоборот растаскивает по разным концам света. У каждого из нас свои цели и стремления. На самом деле, я не удивляюсь когда выходит замуж, за какого-то расфуфыренного денди. Ровным счетом, как не удивляюсь и тому, что через пару лет нам приходится закапывать его окровавленные останки. Удивляюсь больше, насколько хватило ее терпения.

Вторая мировая становится для нас с сестрой переломным моментом. Видеться получается все реже, у каждого свои интересы. Я не преследующий карьеристские цели, довольствуюсь должностью штатного инквизитора. Работа приходится мне по душе. Прикидываться чистеньким, мне не нравилось никогда. Скрывать собственную сущность нравилось и того меньше, но к счастью в моем деле больше требуется грубая сила, нежели недюжий ум.

Ни в одном из городов Европы не задерживаюсь надолго, с радостью принимаю любые переводы. Количество знакомых растет в геометрической прогрессии. Также как и число врагов.

Жизнь несется со скоростью спринтера, периодически окрашиваясь в багровые тона. Пару раз надолго оказываюсь выбывшим из игры. Сдержанность и осторожность никогда не были моими сильными качествами.

Количество шрамов оставленных магией, не смотря на мою способность к регенерации, прибавляется с каждым годом. Приобретая новый, я думаю, что бы сказала на все это Лин, и лишь усмехаюсь. Иногда хорошо, когда кто-то, заботящийся о тебе, не осведомлен о твоих проблемах. Мне пожалуй хватило случая в 902, когда она, рискуя жизнью влипла в болото по имени ""Анхарад и ее безрассудные идеи.

Лин встречается во Франции. Еще более холодной и сучливой. С улыбкой замечаю, что ей идет весь этот антураж. Она со снисхождением старшей сестры, замечает мое топтание на одном месте.

Завести семью так и не удается, мне нравится думать, что это связано с моим свободолюбием, а не разъездным характером работы. В начале двадцать первого века, я встречаю Эленор. Она плохо говорит по английски, и также плохо колдует, но она принимает меня даже когда я объявляюсь на ее пороге весь в крови и потрохах. Она никогда не о чем не спрашивает, и не говорит что любит. Ей и не надо. Я усиленно гоню от себя мысли, что Красные Шапочки всегда выбирают Бравых Охотников, и уж никак не связывают себя с Серыми Волками.

Когда я вижу ее дом в огне, то не сразу понимаю, что именно происходит. Когда я вижу, что она стучит в стекло, и не может его разбить — вместо этого разбивая свои руки в кровь — мне хватает пары секунд, чтобы осознать — магия, та еще сука, она не терпит дилетантов. Кожа пузырится и обугливается очень быстро. Запах стоит как в Стейк Хаусе. Она перестает сопротивляться, когда видит меня по ту сторону стекла. Я не вижу в ее глазах страха, вижу только смиренный взгляд, обреченного на смерть. В такие моменты ведь не признаются в любви?

Портленд в сравнении с Европой та еще помойка. Янки с завидным постоянством попадают в патовые ситуации, которые кто-то должен разгребать за них. Командировка приобретает иной оттенок, когда мы снова встречаемся.

Она говорит, что скучала. Я улыбаюсь. Скелеты в шкафу у каждого из нас, обещают вот-вот выпасть.

- В семье не без урода - это про Роланда. В сравнение с Аделин, можно подумать что они не брат с сестрой от слова совсем.
Он импульсивен, безрассуден и не очень-то умен. Любит пользоваться грубой силой в любой подходящей (и не очень) ситуации.
- Особенно не гонится за уровнем. Для нынешних положений дел его вполне все устраивает.
- По долгу службы часто переезжает. В связи с этим помимо родного французского может говорить на английском, немецком, итальянском (не всегда идеально впрочем).
- Единственный имеющийся артефакт - перстень с опалом, который носит на мизинце: защищает от слабых ментальных воздействий.
Похожий амулет он подарил сестре.

Отредактировано Roland Rendmond (2019-05-05 14:33:47)