Она умирала долго. Анхарад всегда могла похвастаться хорошим воображением, и поэтому она буквально видела как жизнь вытекала из неё вместе с кровью. Кровь образовывала на каменном полу замысловатые узоры. К чести этой ведьмы, она ни разу не попросила прекратить или облегчить ее страдания. Когда Анхарад пробила ее сухожилия на запястьях длинными спицами — пригвождая ее к стене на манер кукол вуду, или когда утоляла ею свой голод, с каждым глотком все больше выпивая энергию к сопротивлению. Анхарад уважала сильных духом, но себя она уважала намного больше. Трепаться языком, когда это совсем не к месту, может быть чревато. Трепаться об Анхарад — подавно.
Эвы не стало пять лет назад, а Анхарад до сих пор чувствовала за спиной ее осуждающее дыхание и тяжёлый взгляд. Она честно пыталась отмахиваться от фантомных ощущений, делала все, что могло бы ей не понравится, но чем дальше она заходила, тем больше тонула в болоте собственных рефлексий. Она не воспринимала Эву как мать, но подсознание, как всегда ядовито, подсказывало ей, что ее потуги сделать все наперекор, подтверждали обратное. Порой ей казалось, что она начинает задыхаться. Будь ее воля, она бы вскрыла собственную грудную клетку, и вынула оттуда все мешающее. — Ох, милая. И где же твоя хваленая магия вуду? Неужели он не может тебе помочь? Ты ведь вполне могла наслать на меня какое-нибудь замысловатое проклятье, ну знаешь там,- она взмахивает руками,- чёрная курица убитая в полнолуние, или как тут вы развлекаетесь на этом болоте?
Ведьма смотрит на Анхарад расфокусированным взглядом, должно быть у неё уходят все силы, чтобы открыть рот. К сожалению Анхарад, она не произносит слова раскаяния или извинений, только мерзко скалится. — Ты сама себя проклянешь, мне даже не нужно прилагать усилий, дьяволье ты отродье,— из её горла вырывается булькающий смех. Анхарад удивленно распахивает глаза и поджимает губы, она не ожидала такого отношения,  не задумываясь перерезает ведьме горло. Из артерий кровь бьет фонтаном, пачкая платье Анхарад.
Она всей душой ненавидит Новый Свет. Ей не нравится креольская кровь, не нравится здешний климат, и местные мужчины. Здесь даже магия какая-то ущербная. Анхарад пожалела, что повелась на уговоры Бетси. Та же специально, будто насмехаясь, развлекается на полную катушку. Анхарад  скучно, она хандрит и даже самой себе напоминает капризного ребенка, который хочет домой так же сильно, как чтобы его уговаривали остаться и развлекали.
Пока она ждет чтобы второе с ней наконец-таки случилось, тратит деньги и совершенствует испанский. Город настолько увлечен людскими дрязгами за независимость, что среди него легко можно затеряться.
Анхарад вытирает руки, об подол, думая что манеры у нее стали ни к черту. Она вздыхает, и покидает эту замшелую лавчонку, с ее невозможным запахом куриного помета и прелой травы.
Новый Орлеан похожий на кишащий улей днем, ночью замирает на окраинах. Из редких пабов доносятся звуки музыки, разнузданного веселья и пьяных драк. Анхарад не переносит на дух спустившихся на дно людей в местных питейных, она даже почти всегда брезгует ими ужинать. В отличие от Бетси. Та же в свою очередь ловко примеряет на себя роль портовой потаскушки. Чувствует себя словно рыба в воде.
Вместе с растущей силой, Анхарад все больше испытывает голод. Аппетит приходит во время еды, и практически никогда не исчезает. Она понимает, что разгуливать одной среди ночи, в окровавленном платье весьма опрометчиво, но хочет найти подругу и по возможности перекусить. Ветер гоняет по брусчатке скомканную бумагу. Она чувствует рядом кто-то есть. Медальон на шее не нагревается. Она начинает звать, но никто не откликается. Анхарад чувствует странный азарт, делает осторожные шаги в темноте. Юбка чуть слышно шелестит при ходьбе. Вместо пьяной человеческой энергии, она чувствует что-то чужеродное, иное. Она удивленно окидывает взглядом мужчину напротив, и давит в себе порыв воодушевленно захлопать в ладоши, словно маленькая девочка получившая на именины такую желанную, новую куклу.
Анхарад делает выпад вперед, оказываясь вплотную перед неизвестным. Она глотками вдыхает его запах, и отступает на шаг назад. Анхарад сама не замечает как переходит на свой родной язык. Встретить здесь Инкуба? Сказать, что она удивлена? - Как ты тут оказался,- довольно глупый вопрос. Всплывшее в памяти Эвино предостережение касающееся Любовников Дьявола, она предсказуемо давит в зародыше. Она вновь пытается применить воздействие, но оно не работает. От этого она еще больше испытывает восторг и воодушевление. Анхарад снова делает шаг на встречу и склоняет голову на бок. Если она почувствовала его природу, он точно должен был почувствовать ее. Медальон по прежнему находится в состоянии покоя, в отличие от Анхарад. Она протягивает вперед руку, и проводит по щеке инкуба. Впервые за все время в Орлеане, Анхарад не скучно.