Люди говорят, дескать, кровь — не водица. Это действительно так. Если у Дейрдре просто кружится голова, то Харли выглядит так, словно его лучше отвезти не домой, а напрямик в прозекторскую. По ощущениям тянет на банальный энергетический вампиризм, но отыщите хотя бы одного желающего покормиться на двух некромантах разом.
Дейрдре до конца не понимает, в чем дело, но очень торопится домой. Им обоим плохо — и это повод заволноваться о Вэнди. Харли гораздо хуже — а кровно с ним связан только один человек в этом мире.
Один живой человек во всяком случае.

— Помоги ему! — Дейрдре не придает значения тому, что мертвяк не отзывается на мысленную команду; взвизгивает и подстегивает магическим импульсом, прежде чем тело начинает двигаться в сторону Харли.
Дейрдре застывает на месте так, словно дом у нее на глазах осыпается по кирпичику; покачивается на высоких каблуках и, учуяв слишком знакомые эманации, чуть ли не бегом взлетает наверх. Любого, кто посмел посягнуть на семью, Дейрдре готова пустить на веселенький абажур с глазами.
Спустя пару секунд о намерении забывает.
С любимой мамой все-таки так поступать не годится.

— Вэнди, — голос  надламывается, Дейрдре обходит круг, чуть машет рукой, привлекая внимание. — Вэнди, милая, иди сюда, — переступать через поставленный не абы кем, а матерью круг Дейрдре очень сильно не хочет. Кожу покалывает какая-то остаточная энергия, рассеивающаяся по комнате. Еще бы ей не рассеиваться.
Со смертью заклинателя большинство чар перестают действовать. Дейрдре думает об этом как-то слишком спокойно и отстраненно, словно это все происходит не совсем с ней, словно она смотрит это все по телевизору с функцией очень реалистичного 3D.

— Харли! — у сестры слегка мутный взгляд, Дейрдре приобнимает ее, поддерживая; провал, утягивающий их силы, закрывается, но энергия не возвращается единомоментно. — ХАРЛИ!   
Дейрдре механически перебирает светлые прядки, гладит Вэнди по голове и почти не мигая смотрит на распростертый буквально в четырех футах труп. Светлые глаза слепо таращатся в потолок, рот искривлен то ли криком, то ли стоном.

Трупы — это просто мешки из кожи, костей и мяса, которые отлично годятся для переноски тяжестей и работы по дому. Они не имеют совершенно ничего общего с людьми кроме химического состава: самая обычная органика, в которую некромант может вложить подобие жизни, не более того.
(можно и жизнь в полном понимании этого слова: эта мысль вертится где-то на задворках сознания Дейрдре, пока еще не оформляясь в полноценную идею)

А труп Вэнди был бы обычным мешком?
А Харли?

Привычные убеждения негромко трещат по швам, оказываются в опасной близости от того, чтобы разойтись по краям. Разум безошибочно классифицирует труп в категорию мертвого и подходящего для работы. Дейрдре в ступоре: раньше ей не приходилось беспокоиться о том, кому принадлежало тело; ощущения оказываются непривычными, неприятно скребут что-то внутри.

— Ох, Харли… — Дейрдре знает, что надо начать что-то делать. Ощущает в этом почти физическую потребность: кое-как поднимается, придержав голову сестры. Ведет в воздухе руками: пусто, совсем пусто… Носком ботильона она трет линию на полу, пока в кругу не образуется разрыв, оглядывается на брата и сестру. На молекулы никого не разрывает. Наверное, это можно считать хорошим знаком.

Ну же, Дейрдре, соберись.
Это просто труп. Как и десятки трупов до того.
Просто еще одно мертвое тело: можно отправить стричь кусты в саду, можно заставить сплясать джигу.
С губ срывается сдавленный смешок. Дейрдре делает глубокий вдох и ступает в круг.

Второе тело он замечает значительно позже, чем стоило бы: все внимание сконцентрировано на младшей, первые секунды Харли может думать лишь о том, жива она или нет. Еще утром, чтобы почувствовать мертвое, ему даже усилия прикладывать было не нужно. А теперь пожалуйста — стоит, покачиваясь, как береза на ветру, и не может с расстояния в десяток футов без подсказки определить, что случилось с Вэнди. К счастью, со зрением пока что все в порядке; когда отступает первая волна вполне рациональной (что еще делать-то) паники, он видит, что Вэнди дышит. А потом видит маму.

Судя по остекленевшим глазам, пульс можно не проверять, но он все равно на негнущихся ногах бредет к разрушенному кругу. Для проформы прикладывает пальцы. Отмечает отсутствие трупного окоченения — с учетом температуры и влажности, прошло от силы полчаса, а то и минут двадцать. Как раз когда ему не то чтобы стало легче: скорее, перестало становиться хуже.

Из-под ворота кашемирового свитера виднеется потемневшая серебряная цепочка. Харли хмурится и осторожно вытягивает массивное, почти с ладонь, распятие, украшенное дюжиной черных ониксов и молочно-белым агатом в самом центре. Все до единого камни — треснувшие, а то и вовсе раскрошились. Металл неприятно холодит пальцы. Crux gemmata очевидно и безнадежно испорчен.
— Посмотрите на это, — тихо говорит Харли, подзывая сестер; показывает на многочисленные кольца с браслетами, которые мать использовала в качестве накопителей энергии и полностью разрядила во время ритуала. Причем, судя по всему, сделала это слишком быстро, едва ли не в порыве отчаяния — то, что осталось от украшений, теперь не примет ни один ломбард.

Не то чтобы ему правда нужны были подтверждения того, что что-то пошло не так, но с каждой секундой масштаб катастрофы кажется все больше. Он старается думать, как инквизитор, и не отвлекаться на посторонние мысли: в частности, о том, что перед ним — мертвое тело родной матери, а слева бледная до синевы Вэнди, чудом не разделившая ту же участь.
Получается так себе. Харли должен признать, что он очень, очень обеспокоен.

— Дей? — вопросительно смотрит на старшую, все-таки усаживаясь на выскобленный деревянный пол рядом с телом: или так, или через пару минут рухнет, надышавшись травами.
Сам факт того, что мать использовала все подручные средства, включая кадильницу и свечи из мертвечины, говорит о том, что она замахивалась на нечто действительно грандиозное. Магия как таковая отнюдь не строится на правильном начертании рун, комбинации шалфея с мятой и количестве свеч в пентаклях: любая более-менее толковая ведьма (а назвавший маму бестолковой быстро бы отправился к праотцам) справится с обычным кругом и без всяких спецэффектов, но все вышеперечисленное позволяет, в первую очередь, сконцентрироваться. Потратить меньше, получить больше.
Харли небезосновательно полагает, что им действительно стоит поинтересоваться, не планировала ли обожаемая родственница, например, пробудить древнее хтоническое чудовище из Тени, накрыть куполом город и наблюдать, как оно жрет полмиллиона местного населения.
Ну так, навскидку.

— Это придется делать тебе, — признается сразу и честно, разводит руками: помощь от него сейчас может быть только психологическая.
Да и от Вэнди, оказавшейся слишком близко к эпицентру урагана, тоже.