Они спрашивают: как дела, Лаура? все хорошо, Лаура? тебе нужно свежее полотенце, Лаура? куда идешь, Лаура? вызвать тебе такси, Лаура? Лаура улыбается, обнажая зубки, и говорит с немецким акцентом, что полотенце не нужно, погода чудесная, пройдется до магазина пешком: закончился шампунь и подушечки с муссом из креветок для Кржемелика и Вахмурки.
Никто не уточняет. Охранник, кажется, перестает её слушать ровно после фразы пройдусь пешком. Куда она уйдет на своих двоих? Если и уйдет, то явно недалеко.
В одну из таких прогулок Лаура Циммерман вернулась не одна, а с Вахмуркой. Вахмурка сидела, обернув круглые толстые лапки хвостом, и смотрела.
Просто смотрела.

У Вахмурки чудесный ледяной носик и пушистое толстое пузико; ест Вахмурка за троих, деловито облизывая черные лапки в белых перчатках, не гнушается ни овощами, ни фруктами, ни обоями.
Кряхтя и всхлипывая от натуги, Лаура Циммерман двигает диван, чтобы закрыть проеденное до штукатурки пятно.
Через два дня толстое пузико Вахмурки спадает, и в их маленькой котоцентричной ячейке общества пополнение: белый, цвета топленого молока Кржемелик рождается сразу каким-то очень взрослым, со строгим взглядом крысолова и кисточками на четырех ушах. Лауре иногда кажется, что по восемь пальцев на передних лапах для кота перебор, но ему же не мешает? А наркоз и убить может.
А жизнь с лишними пальцами и ушами никого не убивала еще.

У Лауры исцарапанные руки, но совершенно счастливое лицо: у неё никогда не было домашних питомцев, никогда и никто от неё не зависел ни на капелюшечку, и новые хлопоты кошкомамы очень ведьму радовали. Очень непривычно думать о ком-то еще, просыпаясь…
Кржемелик любит спать у неё на груди. Кржемелик весит двадцать шесть фунтов и играючи закрывает ей нос восьмипалой пухлой лапой.

Теперь нельзя ставить стакан на край стола, нельзя оставлять еду ненакрытой (да и какая мать обедает, пока дети голодают!?), нельзя, нельзя, нельзя…
Лу играет с Вахмуркой удочкой, пока Кржемелик смотрит огромными глазами на её голые лодыжки.

Эдгара Лаура не видела… неделю, две? три? Пусть занимается своими взрослыми делами. Справедливости ради, Лаура Циммерман обиды на него не держала, почти даже не злилась: все её внимание, все её эмоции сосредоточились на пушистых клубочках, которые периодически Вахмурка сблевывала по углам. Куда Эдгару Драйдену до таких привилегий!
Наверное, скоро закончится аренда номера, – звенят рассыпанные по полу монетки, пролегают тени в царапинах от разбитого стекла… Пустое, все заботы отступают, когда рядом пушистый бочок дружочка.

Лаура протягивает мясные подушечки в раскрытой ладони; на мгновение ей кажется, что кот отожрет ей кисть.
Только кажется. Он же её любит. Просто по-своему.

Лаура хочет показать Эдгару, как здорово она освоилась, какой прекрасный ноябрь, как круто у неё получается яичница со спаржей (почти съедобно даже, эй!); что-то внутри Лауры дрожит и прыгает, как желе, когда она слышит стук в дверь.
Что-то тащит её в сторону ванной, где в раковине тускло блестит кухонный нож, припасенный для резки мяса котам.
Рукоять ножа ложится в ладонь органично, как влитая.
- П-привет, Эдгар!