родственные связи: Иэн и Карина Брекенридж — родители, Виктория — младшая сестра; Эдгар Драйден — не_дядя, принц на ауди без страха, но с упреком.

Дине Брекенридж не на что жаловаться, потому что у нее есть все. Разве что холодного ума, который уравновешивал бы горячее сердце, не хватает, но тут уж ничего не поделаешь: иногда возраст приходит один. У Дины еще есть шансы, ей всего лишь «почти тридцать», но, стараниями родителей и Эдгара, все рискует превратиться в «еще тридцать», в то время как сама Дина иногда выпаливает досадливое «уже». Будь она обычной женщиной, грозили бы ей уже муж, дети и ипотека, может быть, котик и поездки в какой-нибудь... Портленд в качестве отпуска. Но Дина уделала бы своим везением Гарри Поттера — она волшебница, тьфу, ведьма, но Хогвартс ей не светит, а в Портленд она едет не отдыхать.

В Портленд она едет становиться взрослой.

К сожалению, выигрыша в генетическую лотерею оказывается мало, чтобы можно было припеваючи жить до конца дней своих: Дина девочка амбициозная, а еще упрямая — ей недостаточно давиться рутинной работой, пока отец занимается опасными и важными для общества вещами. Дина, будучи совсем ребенком — когда ей буквально было четыре, а не то, что вы подумали, — решила, что хочет быть как он и даже круче. У Дины, похоже, есть для этого все данные, но совершенно нет терпения — о закрытые двери, к которым она пока не готова, Дина бьется лбом упрямо, будто верит, что после энного удара они все-таки откроются. Или у нее вдруг вырастут рога, которыми она их дерзко протаранит.

Вступительные экзамены она проваливает несколько раз. Дина не тупая, но это ваше высшее образование не для нее. Мать ее сомнительные успехи не слишком радуют: Дина давит в себе все желание сказать, что она вообще-то старалась, когда видит снова это разочарованное лицо. Дина давно смирилась, что Карина Брекенридж ее не любит — или любит не настолько сильно, как свою младшую дочь. Дина — ребенок-неожиданность, ее не ждали, и близких отношений с собственной матерью не сложилось. Все, что ей оставалось — как-то смириться. Остатки детского непонимания и обиды сглаживал тогда и сглаживает сейчас отец — Дина от гордости раздувается просто, стоит кому-то хоть изредка говорить, что она на него похожа. Но, как бы она ни любила его, из тени ей все же придется уйти: Дина не хочет быть «дочерью того-самого-Брекенриджа», ей нужно стать «той-самой-Брекенридж».

Может, у нее все-таки получится. Правда, не сегодня. Сегодня у нее получается бесить Эдгара — того самого дядю Эдгара, который с бытия ею подростком стал просто Эдгаром, потому что какой он нахер дядя, — лажать и скатываться к самому краю бездны. У Эдгара пока получается ловить ее за руку, обзывать дурой и в упор не видеть, что ей уже, блядь, не четыре.

Эдгар, может, и принц, но у Дины совсем нет настроения, чтобы сидеть в башне и молиться на сияющие доспехи ближайшие лет сто пятьдесят — или когда там она станет уже достаточно взрослой, чтоб можно было отпустить родительскую юбку и стать взрослым состоявшимся инквизитором.

В инквизиторы ее вообще брать не хотят, и у Дины, тормоза которой и раньше барахлили, совсем рвет крышу: птенец не научится летать, если его из гнезда не выкинуть.

Дина летит из гнезда сама.
Дина падает нахуй.
Жестокая реальность ломает ей крылья, Донни ломает ей пальцы, Дина хочет сломать ему хребет.
Круговорот насилия не прекращается, колесо Сансары всегда делает оборот.

Посадка вышла жесткой, но Дина справится.

Как ни странно, у нее есть водительские права.
Очень одаренная ведьма, чертовски талантлива, достаточно упряма, чтобы нарабатывать практику, но нетерпелива — учиться ей удается лучше всего у отца, другие авторитеты авторитетны недостаточно, Дина знает лучше. А когда Дина знает лучше, все заканчивается так себе.
Колдует изящно, эстетика это важно. Впрочем, если дело каким-то образом дойдет до кулаков, малодушничать не будет — вмажет.
Может, даже скоро сможет «прожить» в бою с Эдгаром аж целых пятнадцать минут. Может, когда-нибудь сможет уложить его на лопатки.
Дина вообще все может, знайте это.