родственные связи: Марк Гилмор - муж

Ее родители правда любили друг друга.
Так сильно, что однажды, пока Элли сидела в детской и играла кубиками, складывая простенькие слова под привычные яростные крики, глухие звуки ударов и заклинания, вспышкой мелькающие в тонком пространстве под дверью, от них остались только размазанные по стенам дома куски плоти. Когда ее спрашивают о родителях, она просто отвечает, что они умерли (от старости, рака костей, приняв в один день неправильное число таблеток, от пуль грабителей), хотя на самом деле они просто не могли друг без друга жить. Вряд ли кто-то из них, складывая пальцы в нужные пассы, в плавные движения, подумал о том, что станет с их дочерью. Они забывали о ней, пока она не начинала плакать, и к ней не подходит отец с "Элли" наготове и ложкой сонного полынного напитка, чтобы она все время спала и не мешала им — трахаться повсюду, изводить друг друга ревностью, убить друг друга.
Она два дня просидела в запертой детской, заколдованной на то, чтобы глушить звуки — Элли, никто не любит, когда плачут, — и кровь за это время успела застыть и подернуться пленкой, а куски изуродованных тел стать кусками залежавшегося мяса.

Двор Хаоса не бросает своих — через сколько-то часов к Даннам приходят, забирают тихо икающую от голода и выплаканных слез Элли, успокаивают в машине, делают сладкий леденец. Сестра ее матери, занимающая в то время какой-то незначительный, но круто звучащий пост при многочисленной свите еще тогда живого Принца, не в восторге от того, что светлоголовый, отчаявшийся комок плоти теперь будет жить с ней. Она курит, сбрасывает пепел на полы венге, и первый урок, который получает Эллисон, это встань на колени и ползи.

Годы смазываются и проходят в тумане.
За это время Элли узнает многое. Например, то, что средства для мытья посуды, "бережно относящиеся к рукам", разъедают язвы от средства для чистки сантехники, а жидкость для мытья пола, попадая в раны на коленях, жжется и оставляет химический ожог. Что шелк стирают на руках, сгорбившись в ванной, а если не успеть сделать то, что сказано, Мэри-Энн назовет ее "Элли" и затушит ей сигарету об плечо. Что порошок не должен попадать в глаза, и что лучше бы ей быть порасторопнее, если она не хочет, чтобы "Тайд" ей засыпали под веки. Как готовить сложные блюда и накрывать на стол. Если испортить мясо или передержать спаржу, придется неделю есть мусор. Много прекрасных уроков, пока Мэри-Энн не надоедает играть в злую мачеху над несчастной Золушкой, и она не выгоняет Эллисон прямо на улицы Редпорта, с наставлением "Будь благодарна!" и добрым бесплатным советом — проститутки неплохо зарабатывают.

Она, впрочем, проявляет здесь характер и на улицах не оказывается — метка Хаоса тепло греет, как случайная непрошенная ласка забравшего ее из пустого окровавленного дома хаосита, способности, которые она развивала, пока Мэри-Энн сидела в когресс-центре Вест-Сайда, быстро крепли — восстанавливая себя из пепла Холлидей (она больше не могла пользоваться невыносимым именем. Элли звал ее папа, которому было плевать, Элли ласково шипела тетя, прежде чем дать новое унизительное распоряжение) только крепла. Не один месяц прошел, когда ей удалось  каким-то чудом вырвать стажировку у инквизиторов, которые ассоциировались у нее с силой (а она хотела быть сильной), мольбами, изнурительными проверками, почти полученным долгожданным пятым уровнем, но вместе с появлением в ее жизни Марка Гилмора все обрушивается.

Как ненадежные карточные домики.

Позволяя ему надеть на себя кляп в дешевом номере гостиничного мотеля, она возвращается обратно, перечеркивая годы работы над собой — к плачущей Элли в детской, к боящейся ослепнуть от стирального порошка Элли, к оставшейся на портлендовских улицах Элли. Она отказывается от всего на следующее же утро, воет от боли под струями воды в душе, ищет место, где теперь можно спрятаться — с Марком таких мест больше не существует. Он находит ее трижды — трижды наказывает. Холлидей в какой-то момент смиряется, перестает бороться, собирает силы на последний рывок, проваливая и его, когда теперь уже муж находит ее и через год. Жизнь Холли утекает вместе с магическими силами, она ярко красится и дерганно кукольно улыбается, он позволяет ей занять при Дворе какую-то мелкую незначительную должность, на которой ее отсутствия никто не заметит.
Она откликается на его Элли.

Остановилась на VI уровне и выше не поднимется. Наоборот, с каждым годом становится все слабее, небрежнее и рассеяннее, с трудом даже простенько колдует и использует саму себя как сомнительный источник силы.

Ярко красится и ярко одевается, чем хуже ей - тем ярче у Холлидей будет наряд.

Не хватает фаланги безымянного пальца - наказание за последний побег.