|
scream and scream again
Страница: 1
Сообщений 1 страница 5 из 5
Поделиться12019-01-07 21:06:20
Поделиться22019-01-07 21:07:29
Закон Мерфи гласит: все, что может пойти по пизде, обязательно пойдет по пизде.
Или как-то так. За точность формулировки Штефан не ручается.
Стоило вызвать рабочих еще в прошлом году. Поленился, отложил на потом — и пожалуйста; вода прибывает так стремительно, словно их летний домик превратился в блядскую «лузитанию». Осматривать верхний пояс конечностей нет никакого практического смысла: руки у него, конечно, прямые и даже растут откуда положено, но капитальный ремонт помещений и экстренная замена прохудившихся труб в список навыков не входят. Навыки Штефана в принципе ограничены неким интервалом от «причинять людям легкую боль» до «наносить нелюдям тяжкие телесные с потенциально летальным исходом».
А вода, тем временем, поднимается выше.
Светловолосому парнишке на вид не дать и восемнадцати. Бессмысленные голубые глаза таращатся в потолок. Запястья и шея больше похожи на фарш: кожа в местах соприкосновения с ошейником и наручниками слезает кровоточащими ошметками, сразу же нарастает заново, и цикл замыкается. Штефан смотрит равнодушно; дергает за цепочку и тянет стонущую тварь к себе.
Такая чудовищная сила — и такая глупая слабость, как серебро. Удивительно, что их не отлавливают пачками.
— Тише, детка, — улыбается одними уголками губ.
— Мы ведь это уже проходили, верно? — разве что по голове, как любимую собаку, не гладит. Мальчишка хнычет через плотный кляп и кое-как поднимается по ступенькам, то и дело приземляясь на колени. Штефан снова дергает за цепь.
— Да шагай ты, ебанина конская.
Удивительное рядом: все эти великовозрастные ублюдки почему-то живут с мыслью о своей неуязвимости. И чем они старше, тем беспечнее — скорее поверят в то, что домашняя кошка изобретает план по захвату мира, чем хоть раз посмотрят на человека как на реальную угрозу. Штефана это совершенно не обижает. Более того, это существенно упрощает его работу.
— Тявкнешь еще раз — пущу пулю в лоб, — предупреждает, прежде чем застегнуть молнию на плотном брезентовом чехле. Неоспоримая прелесть вампирского отродья заключается в том, что кислород им не нужен совершенно. Еще одной проблемой меньше; Штефан закидывает бесформенный куль в просторный багажник и опускает крышку.
Самый оптимальный выход из ситуации — нашпиговать серебром, отпилить голову, останки сжечь подальше от любопытных глаз. Штефан взвешивает риски и колеблется: как ни крути, за флакон старшей крови на черном рынке предлагают добрых десять тысяч, а поиски новой жертвы займут определенное время. Довольно дохрена времени, на самом деле.
Осторожность проигрывает азарту — подвал их с Мари-Терез дома неплохо изолирован, ничего важного или интересного они в нем не держат, да и вспомнить, когда жена последний раз спускалась вниз, не получается. На всякий случай он снимает ключ с ее связки и вытаскивает из шкафчика дубликат. Штефан почти уверен, что все пройдет хорошо. Он умеет изворачиваться и обходить скользкие вопросы. Он...
выходит, мать вашу, на каких-то десять минут.
(разве что-то может пойти по пизде за десять минут?)
(ах да)
— Мари... — она вздрагивает от звуков его голоса и пятится назад. Штефан замирает, подняв раскрытые ладони. Несколько мгновений они стоят друг напротив друга в тишине, нарушаемой лишь приглушенным мычанием оголодавшей, конвульсивно дергающейся твари и звоном цепочек.
Штефан делает шаг вперед в тот же момент, когда непрочные звенья, жалобно звякнув, обрываются. Успевает еще подумать о том, что стоило проверить их на прочность до того, как подвешивать тело.
А вот преодолеть оставшееся расстояние — не успевает. Только едва ли не рефлекторно выхватывает пистолет из-за пояса.
— Отпусти ее, — рявкает, пока Мари лихорадочно цепляется за сомкнувшиеся на горле пальцы. У Штефана нет никаких сомнений в том, что с такого расстояния он не промахнется.
И еще он почти не сомневается, что вампир за долю секунды успеет вскрыть горло его жене.
Поделиться32019-01-08 18:03:08
Когда в голове Марии-Терезы заседает какая-либо идея, то оттуда её сложно выгнать хоть каленым железом. Она захотела научиться рисовать. Мать всю жизнь говорила, что это бесполезное занятие, отец, как всегда, поддерживал лишь мать. Сама же Мари сейчас просто подыхала от скуки в четырех стенах, а потому днем решила отправиться в ближайший молл, пока Риордан был на работе. Папины деньги все ещё позволяли ей ни в чем не нуждаться. Шоппинг успокаивает нервы, а как раз нервную систему Мария-Тереза предпочитала поддерживать в полном порядке.
Из молла Тереза выходит с новой бирюзовой юбкой свободного кроя по колено, белой маечкой к нему же, комплектом кружевного белья и пакетом из какого-то творческого магазина с альбомом, холстом, карандашами и стирками разной твердости, а также книжкой “искусство для чайников: как каракули превратить в картину”. Мари знает, что, скорее всего, забросит это дело максимум через пару месяцев, также как это получилось с попыткой в садоводство (на лужайке до сих пор растут не слишком аккуратно посаженные ирисы), и гитарой, которая пылится на чердаке. Мари как всегда плевать. Она себе может это позволить.
Семейная жизнь приобрела подобие счастья, очень условного и извращенного, но всё таки счастья. В целом, её более-менее устраивает всё происходящее. Незаконченное образование позволяет работать только в качестве фрилансера, зато это не ограничивает свободу передвижения. Уж точно не сильнее, чем это делает Штефан. Сам муж… Мари никогда особо не спрашивала каким образом он приносит деньги в семью, а когда спрашивала ответом были лишь уклончивые формулировки. Зная его характер, про себя предполагала, что ей уж точно достался какой-то црушник или из фбр… она никогда не различала эти две структуры. Тереза даже начинала строить планы на будущее, на его день рождения, осенью, она подарит ему щенка, скорее всего какого-нибудь ротвейлера, чтобы по характеру как раз ему подходил. Может быть ещё через пару лет они решатся на ребенка. Может быть тогда Мари посчитает, что всё окончательно наладилось, пришло к этой общепринятой норме: “отец, мать и мелкий спиногрыз, выкачивающий все деньги”. Она тогда окончательно себя к нему привяжет, Мария уж и не знала хорошо или плохо это было бы.
Ей наконец-то хочется домой, черт, да она даже может назвать это место, где они живут с Риорданом, домом. Это прогресс. Тереза паркует машину не слишком аккуратно, слегка заезжая на газон и где-то отмечая себе, что нужно сказать Штефану, чтобы он его постриг. Из багажника забирает сумки с покупками и едой из супермаркета, в который заехала по дороге, планируя сделать какую-нибудь пасту с курицей и овощами, может ещё какой-нибудь пирог. Штефан вроде ещё не разу не жаловался на её навыки готовки.
Со всей горой сумок открыть дверь получается только раза с третьего, а дома, ожидаемо, никого нет. По примерным прикидкам у Мари есть пара часов, чтобы приготовить ужин, поработать и… нет, дома всё-таки кто-то определенно был. Тереза точно помнила, что дверь в подвал была закрыта, когда уходила из дома. Она берет с вешалки зонт-трость, такое себе оружие против грабителей, а второй рукой тянется к мобильному телефону, даже особо не зная кому звонить сначала - в 911 или Штефану, - если в подвале действительно чужак.
Мысль о том, что там что-то могло случиться с мужем, Мария-Тереза даже не рассматривает, спускаясь в подвал и крепко стискивая ручку зонта. Света практически не было, лишь пара лучиков, пробивающихся из коридора, но и они дают рассмотреть нечто (лишь спустя где-то минуту Риордан осознает что нечто это человек), подвешенное в их подвале. Нечто стонет, хрипит и всячески показывает что оно живо и не отказалось бы от помощи. Она застывает в ступоре, не представляя что делать. Всё это было похоже на плохую серию плохого хоррора. Мари их, черт подери, ненавидела.
Первая проскользнувшая мысль: “мой муж всё таки точно псих,” ведь кто бы ещё мог притащить в их подвал чертового живого человека и подвесить к потолку, как свиную тушу. Тереза даже не знает, а хочет ли она услышать объяснения Риордана. Вторая - нужно валить отсюда, как можно скорее. Желательно сразу на другой конец света, потому что у Клэр и родителей он её точно найдет, Мари точно не хочет висеть рядом с этим беднягой. Третья - нельзя быть такой тупой дурой, она попалась ему буквально на выходе из подвала.
Она тяжело дышит и не говорит ни слова. Мари не спрашивает “какого черта,” - ей страшно услышать ответ, ей не хочется последствий. В голове слова матушки: “Ты с мужем должна быть всегда вместе, одной сатаной, как пословица говорит,” - сатаной в буквальном смысле Мария-Тереза быть не хотела. В глазах - неподдельный страх, Штефан шагает навстречу, наверняка желая всё объяснить, но Риордан лишь шарахается от него назад, по направлению к лестнице в чертов подвал.
Мария-Тереза выбрала определенно не то направление.
Позади слышится грохот. Она не успевает понять как и кто, но горло оказывается сжато чьей-то рукой (похоже того человека, что висел в подвале, но Риордан определенно этого не осознает в тот момент). Мари задыхается, дышать нечем не только от передавленного горла, но и из-за паники, она плачет, идеальными ногтями царапает то руку, схватившую её за горло, то, не попадая, собственную шею. Ей давно не было настолько страшно и вот, вновь, она не способна выдавить из себя и звука.
Она не хочет умирать, не так. Черт, Тереза вообще больше не хочет умирать. Штефан что-то рычит - Мари не слышит, она не знает откуда у него пистолет и лишь смотрит на мужа со страхом, словно умоляя спасти. Рука всё так же сжимает чертов зонт-тросточку. Вообще не думая, она бьет напавшего, что есть силы, хотя её-то очевидно немного, попадает, кажется, в пах. Хватка ослабевает буквально на секунду, но ей хватает, чтобы вырваться, на горле остаются глубокие царапины. Мария-Тереза инстинктивно припадает к земле, сжимаясь в комочек, а руками всё хватаясь за горло, плача, смазывая чертову тушь. Она не слышит ничего. Ей просто чертовски страшно-страшно-страшно.
Отредактировано Marie-Thérèse Riordan (2019-01-08 19:09:12)
Поделиться42019-01-26 00:47:57
Первое, чему учат любого владельца оружия — будь готов стрелять, раз уж достал пистолет. Он и стреляет: как только Мари-Терез падает на пол, Штефан всаживает три пули вампиру в грудь. Столько же раз промахивается, когда тот, среагировав, кидается в сторону.
В красочных боевиках жертва красиво падает, схлопотав свинца куда-нибудь промеж ребер. Объективная реальность не в пример им жестока: раненая тварь не только удерживается на ногах, но и проворно взбирается по лестнице. Задерживается лишь на долю секунды — тяжелая дверь открывается внутрь, и вышибить ее не так-то просто, даже если в жилах течет кровь иного. Этого Штефану хватает, чтобы получше прицелиться. Седьмой выстрел приходится точно в шею.
Огнестрел — отнюдь не панацея и, зачастую, даже не спасение. Согласно полицейской статистике, на то, чтобы остановить обычного человека, в среднем требуется два-три точных попадания. Штефан без ложной скромности может назвать свою подготовку впечатляющей, да и пользуется, по привычке, экспансивными пулями, но даже при таком раскладе предпочитает не вступать в схватку с заведомо более быстрым противником. Именно, блядь, поэтому.
В ушах противно звенит; он взбегает вверх по ступенькам, уже зная, что безнадежно опаздывает. Тварь, даже активно истекающая кровью, может удрать за считанные мгновения. Рассчитывать не приходится и на чертово солнце: не гоняться же следом полчаса, ожидая, пока та изволит сдохнуть от ожогов. Штефан мысленно признает свое поражение и уже задумывается о том, что им с женой придется прятаться в Бразилии, а потом видит тело, распластавшееся на зеленой лужайке.
Перебитые артерии, все-таки, способны добавить проблем кому угодно. За это стоит выпить. Как-нибудь потом.
Он взваливает вампира на плечи и рысцой направляется обратно в дом: оставаться на улице опасно, даже несмотря на то, что их с соседями разделяют живая изгородь и раскидистые деревья. На все про все уходит меньше минуты; Мари-Терез все еще лежит на полу, закрывая голову руками, разве что кашлять перестает. Штефан скидывает парнишку с верхней ступеньки и равнодушно смотрит, как тот кулем падает вниз, уляпывая все вокруг кровью и наверняка переломав пару-тройку костей в процессе.
Жалость-то какая.
На этот раз серебряную цепочку он затягивает на горле, под самый подбородок. Оторванным концом обматывает предплечья. От души пинает под дых, слегка жалея, что тварь этого не чувствует: ну ничего, придет в себя, и тогда они обязательно поболтают.
Сперва, правда, поговорить стоит с Мари-Терез, но Штефан пока не очень хорошо понимает, как это сделать — уши закладывает так, что все звуки сливаются в кашу.
Помедлив еще чуть-чуть, он просто садится рядом и прижимает ее к себе, на всякий случай перехватывая за запястья: начнет махать руками, только сама в итоге и ушибется.
Отредактировано Stiofán Riordan (2019-01-26 00:53:17)
Поделиться52019-03-04 15:44:53
Каждый выстрел, особенно учитывая страх и панику, заставляет прижиматься к полу лишь сильнее, вновь и вновь проходясь пальцами по горлу, стараясь случайно не царапнуть, раз за разом убеждаясь, что крови нет, что всё хорошо. Что она пока жива.
Раздется ещё выстрел, уже где-то чуть дальше, не прямо над головой, и Мари быстро понимает, что всё нихера не хорошо. Что ей прямо сейчас схватить бы себя же за шкирку и бежать куда глаза глядят. Пожалуй, второй разумной мыслью было отчетливое понимание того факта, что убежать не получится. Ни от того, кажется, слишком быстрого человека, ни, тем более, от Штефана. От него ей не скрыться и в аду.
В итоге, Мари практически не шевелится, лишь отползает ближе к стене, словно та способна дать хоть малость защиты. Смешно, если подумать. Опирается спиной и лишь плачет, тихо, вздрагивая плечами и всё также держась за горло. Не слыша ничего, не видя ничего вокруг.
Когда плеч касаются крепкие руки, Мари дергается не осознанно, бесполезно пытаясь вырваться из цепкой хватки, словно так станет лучше. Безопаснее. Она уже не плачет, а лишь тяжело дышит, перехваченными руками безуспешно пытаясь ударить пару раз мужу в грудь, при этом постоянно шепча, чтобы он её пустил. Куда там, Штефан не пустит, конечно не пустит, в таком состоянии - и к лучшему.
Наконец, просто устав бороться, Тереза уткнулась мужу в грудь, пока не стало хоть малость легче. Паники уже практически не было, так, лишь тело то и дело подрагивало от прошедшего страха.
- Стефан, - Мари говорила тихо, практически шептала, лишь произнеся имя мужа, поняла, что скакнула на французскую его вариацию, - Господи, что это было.
Мари-Терез лишь сильнее прижималась к Риордану. У неё, постепенно, возникало всё больше и больше вопросов: кто (или что) это был? Почему Штефан умеет стрелять? Откуда у него черт, возьми, пистолет? Да и вообще в порядке ли он. Последний вопрос ни то из-за стресса, ни то из-за подобия обиды хотелось оставить на потом. Эти вопросы есть и, конечно, она их задаст. Но позже, не прямо сейчас, поскольку на данный момент ей просто нужно знать, что всё будет хорошо. В этом-то как раз и были серьезные сомнения.
Страница: 1
