[indent] — Мы с сыном как будто совсем не родные, — признается Джонатан. Он обычный прихожанин, который в среднем-то верит, верит чисто, приходит даже на рождественскую мессу, но в обыденности ничем не отличается обычного капиталиста с автозаправки. Ной знает о нем все. Слышал и про то, как росли девочки, и как рад он был мальчику, и как сложно ему было провожать в последний путь мать. Джонни из тех, кого не нужно читать, они очень честные перед священником, потому что могут критиковать религию, но «в нашем приходе пастор не из этих». Мортон сидит на скамье рядом и, упираясь локтями в колени, слушает. Пальцы в замке. Священник со всей серьёзностью готов понять и дать совет. — Ну ты знаешь, эти гаджеты, смартфон, соцсети, где все важнее, чем просто поговорить с семьёй. Отстань да отстань. Даже Лили такой не была... И ничем не занимается.
[indent] Джонни тяжело вздыхает и зарывается пальцами в волосы. Ной не знает, что там с проблемой поколений, но точно ощущает эти попытки пробиться сквозь стену, которая не пропускает даже звуки. Говоришь, говоришь, говоришь что-то, а важнее материальность разговора. Дескать, покажи, где твои слова отпечатаны на стене, где твои слова обретают черты предметности, и тогда я тебе поверю.
[indent] Кризис веры наталкивается на то же. Кто-то говорит, что в войнах люди покинуты. Что ни Артур не пришёл на Альбион в час великой беды, ни Бог не снизошел до смертных. Они не создали лишнего полка, пушек, танков, бомб... Только вот часть людей понимают, что благодарить Господа надо за то, что все это закончилось.
[indent] Пока остальные благодарят, Мортон знает, что нет.
[indent] — Он ещё не встречался с тем, что было у тебя. Его не оставляли друзья в беде. Приводите его, может быть, я смогу что-то посоветовать. При церкви есть небольшой кружок, в соседнем здании проводятся занятия по робототехнике. — Это инициатива викария, который активно налаживает контакт с населением и пытается сделать лютеранство немного «современнее». Мортон смотрит на это со стороны и позволяет ему заниматься такими делами, потому что на время командировок ему нужен кто-то, кто будет заниматься приходом. Викарий отлично справляется. Возможно, ему стоит попросить у богословской школы переназначения на пастора в другом городе.
[indent] — Ну он скажет опять, что старики косят под малых, — Джонни пожимает плечами и усмехается. — Что-то вроде «вы же должны требовать что-то традиционнее, вы должны ненавидеть Голливуд и Фейсбук, сжигать на кострах клонов Илона Маска за прогресс». А что это «традиционнее»? Инцест и оргия в греческом зале? Даже лихие отщепенцы должны знать меру. Прости, Ной, не хотел задеть. Но я от этого зверею.
[indent] — Я понимаю, сам постоянно с этим сталкиваюсь даже среди прихожан. Но ты приводи его, — Мортон хлопает Джонатана по спине и они поднимаются с лавки. Идут в сторону выхода, прощаются как добрые друзья. В какой мере может его понимать инквизитор, который за четыре столетия не создал ничего плоть от плоти своей, пусть и воспитал довольно многих? Может, что-то другое играет роль, когда твой сын тебе по крови родной? Ной сирота, воспитанный в хорошей семье, и хорошо — как ему кажется — воспитывающий сирот.
[indent] На руке виснет Шон, который вовсе не сирота и давно перешагнул тот возраст, в котором маг прежде стирал детям память. Чтобы ирландец чего не подумал и не дай Бог не свалился в октябрьскую лужу, Мортон упрямо держит руку с напрягшимися мышцами — такой боец Ямы на нем все-таки висит — в кармане теплого пальто.
[indent] Пастырь на вытянутой рук разглядывает крест и резко переводит взгляд на ученика. Тот уже читает не хуже менталиста и спешит ответить. В Яме дали… Действительно… Половина досуга на слухи в гнезде инквизиции, другая половина — на Яму. Чему ты удивляешься, Ной, всюду ты его за ручку водишь.
[indent] — Не знаю, — быстрым движением священник прячет крест в руке и сжимает так крепко, что не должно остаться заклинаний. Ничего нет. Ни наговоров, ни проклятий, ни сетей слежки. Просто крест. Обычный. Настолько обычный, что на нем нет и житейской молитвы. — Столько всего за последнее время произошло… Ты тоже носишь крест, так что это не обязательно про меня.
[indent] Инквизитор тыкает в грудь птенцу, где предположительно висит оберег, не снимаемый на время боя да и вообще. Парк, да? Тот самый, который лес? Машина священника стоит в квартале от церкви, чтобы не смущать прихожан, на ней они и переезжают в Форест. Бред, на самом деле, что где-то есть место для обрядов, и что это так удивительно совпало с недавним разговором Шона и Ноя, после которого они с трудом разошлись миром. Миром на чужих костях. Проходя через аллею облетевших деревьев, Мортон хочет фыркнуть, но все это совсем не смешно. Он смотрит на Шона и видит историю Джордан: запихивание в крематорий, жеваную руку, прыжок в окно… О’Ши и так же избит в кровь каждый день в попытке разбить стену уровня, нет? Он в крови, он постоянно проклят, он водит дружбу со своими противниками, чтобы потом еще раз попытаться растерзать их на ринге. По долгу просиживает у медиков. Почему нельзя всему обернуться купелью для крещения и про витражными окнами в церкви? Почему бы просто не благодарить Бога за каждый прожитый день?
[indent] Мортон все же хмыкает. Потому что он участвовал в последнем заговоре и совершенно не стыдится. А когда он последний раз был на войне? Вот и иди спокойно по тропе, рассуждая с Шоном о том, зачем все это было сделано.
[icon]http://s8.uploads.ru/ROFU0.png[/icon]

Отредактировано Noah Morton (2019-02-10 19:37:42)