Ничто так не бодрит с утра, как свежая рана. Артур хрипло матерится и оседает на пол, вьюные инквизиторы припечатывают к стенке бьющуюся в истерике женщину, выкручивают ей запястья. Окровавленный предмет, стуча, падает на деревянный паркет.
- Блять, это кухонный нож? – Шипит Байтелл, угадывая форму - Она ткнула мне в спину гребанной маслорезкой и никто~ её не остановил? Вы что, совсем идиоты~?
То, что он инквизитор третьего уровня, не значит, что у него глаза на затылке. Артур был занят. Пытался вытянуть из лобастой девушки с маленькими глазками, рассказ о том, что она видела. Успокаивал её, мягко направлял, входил в доверие. Сосредоточился. Доверился своим сопровождающим и командной работе.
Зря, блять, как же зря.
Теперь Энни Дуглас морщит высокий лоб и на одной ноте воет, испуганная криком своей матери, яростью и болью говорившего с ней мужчины, шумом и кровью. Артур пытается зажать руками рану и думает о том, что теперь чтобы разговорить аутичную девочку ему – ну или кому-то другому – придется не просто начинать с начала, а проделать просто в разы больше работы.
Твою-то мать.
В боку горит огнем, во рту копится кровь и Артур просто ненавидит этот город. В Лондоне он всегда мог полагаться на то, что Джеймс, каким бы шутом он не был, прикроет ему спину. Без устали будет стебать над тем, как менталист теряет связь с миром даже когда работает без магии, но уж проследит, чтобы в теле напарника не оказалось никаких лишних предметов. Все-таки, Байтелл привык к нему. Расслабился. Так всегда бывает, когда привязываешься к людям, так что давно уже пора бросать эту тупую привычку. В одиночку получать ножи в бок не так неожиданно.
- Чтобы всё здесь… выдраили… до блеска, - хрипит маг, - Если… хоть одна капля… моей крови…
Комната плывет, когда над Артуром появляется молодое лицо с нервно изломанными бровями. От раны снова простреливает болью: если это первая целительская помощь, то Байтелл надеется, что её оказали успешно, потому что он кричит, а мир стремительно сужается до точки.
Переехал, блять, на кабинетную работу.
***
Боль он, конечно, чувствует первой. Когда было иначе? Больно – значит живой. Артур не может решить, испытывает он по этому поводу радость или разочарование, но открывает глаза. Оглядывается. Разумеется, больничное крыло.
Интересно, какого черта он здесь забыл? И почему отключился? Лезвийные раны в обязательном инквизиторском курсе ПМП проходят очень тщательно, чтобы пострадавшие от копий и мечей могли дотянуть до целителей. При такой подготовке обычное ножевое – не проблема. Рана была опаснее, чем ему показалось? Идиот, оказывающий первую помощь, поменял Артуру местами венозную и артериальную кровь? Раненный так ругался, что слабонервные сопровождающие предпочли его вырубить?
Байтелл замечает движение человека рядом, хмурится, пытаясь ухватить взглядом имя на пропуске (оно кажется знакомым) и делает движение, чтобы сесть.
В горле сухость (обезвоживание из-за потери крови?) и требование выходит хрипловатым:
- Что случилось?

Прекрасный способ вступить в должность, ничего не скажешь. Войдет в историю. В легенды. В байки у кулера, которые будут, хихикая, пересказывать друг другу сотрудники двора порядка. Артур шипит: частью от боли, частью от упругого, скрученного в тугие кольца раздражения. Он разве не должен от этого сдохнуть, нет? Совершить ритуальное харакири от стыда за идиотизм и непрофессиональность своих прямых подчиненных? Или это Брекенридж должен, как тот, кто дольше здесь горбатится? Нелегкий выбор.

Над ним порхают руки, магические пассы, целители делают свою работу. Артур обводит взглядом комнату, в которой оказался и видит то, что совсем не способствует необходимому для лечения умиротворению. Он видит гребанную. толпу. народа. Балбесы-инквизиторы, медсестры, санитары, сочувствующие, бог знает, кто ещё. Байтелл скрипит зубами.
- Вам тут что~. Представление бесплатное? – Хрипит он и неприятно щурится, собирая свою волю, - Пошли. Все. Вон!
Менталист делает широкий пасс рукой, направляя волну магии, вкладывая в нее свое раздражение и не особо разбирая по кому прилетит и как сработает: слабые шуганутся, сильные поймут намек, идиотам Артур объяснит ещё раз. От резкого движения в боку ноет, и маг напрягается, кусает губы, сдерживая стон.

Доктор нудит над головой: «не делайте резких движений». Очень, блять, своевременно.
- А вы тут что~? Решили из меня учебное пособие. Сделать? – Шипит Байтелл, закашливается, из-за крови во рту не может закончить фразу, но взглядом обещает: «только попробуйте».
Ощущения такие, будто в животе ворочают вилкой, боль то дает передышку, то снова подступает, не давая вдохнуть. Или она подступает на вдохе?

Доктор решает, что он может быть ироничным. Байтелл пытается пригвоздить его взглядом к месту (из положения лежа получается не очень).
- Его выдернула женщина~. Которая его в меня воткнула. Идиот! Может ещё раз хотела ткнуть. Чтобы обеспечить мне самую. Дебильную смерть. И статистику~. Вам попортить.

Говорят, пациенты в больнице не бывают милыми, потому что им больно и нехорошо. Байтелл, вот незадача, милым не бывает никогда, а боль его превращает в ублюдка. Он бросает взгляд на вторую девушку из тех, кто ещё остался. Молоденькая: видимо, его магия сейчас не сильнее её чувства долга. У таких ещё все впереди: чудесные открытия того, насколько жизнь дерьмо им только предстоят. Артур, возможно, сейчас подарит ей первое.
- Я неясно выразился? Я не учебное пособие~. Стажерам и детям выйти. Контент восемнадцать плюс.
…ну, может быть, не прямо сейчас. Его способность изящно и оригинально оскорблять хромает, когда ему так больно.

Предложение воды он игнорирует, потому что в голове крутится какая-то мысль, прыгает, дергает, стучит лапами в барабан, как гребанный заводной заяц: Коэн, Коэн, Коэн…
Поймав её за хвост, Артур перехватывает глаза мужчины с отчетливым узнаванием, - Коэн! - И пытается сесть. Это большая ошибка, потому что в боку разрывает, перед глазами вспыхивает белым, и маг падает обратно. Он не орет и не матерится, но все несказанное застревает в горле, вырываясь воздухом сквозь сжатые зубы.
Контроль.
Артуру нужно взять себя, свое тело, свои мысли под контроль. Немедленно.
Блять, именно поэтому он не полевой инквизитор.
Блять, да что же так больно-то…

Отредактировано Arthur Bythell (2018-12-28 11:22:40)

Артур закрывает глаза и считает вдохи, выдохи. Пытается сосредоточиться на том, как вес его тела давит на кровать, как напряжены сжатые кулаки. Дышит неглубоко, пытается избегать боли, пытается успокоить пульсирующий в голове узел. Это всё из-за чертовой магии, проклятой привычки менталиста выигрывать драки до их начала. Собственная сила задурила ему голову, и вот результат. Байтелл злится на самого себя, на то, что так глупо подставился, на то, что физическая боль разбивает его самоконтроль в пыль.
Он не боец ближнего боя, он ментальный маг, и это, блять, значит, что он может взять собственные мозги под контроль.
Под контроль.

Камень за камнем, Артур выстраивает в своем сознании стену. Распихивает свои мысли по полочкам – злость на самого себя, обида на ненадежную молодежь, разочарование в собственных способностях, раздражение от жгучей боли. Глухое недовольство людьми, которые используют его, как мальчика на побегушках, для передачи каких-то посылок.
Ах, да. Посылок.
По телу прокатывается ледяная волна, и Байтелл немедленно и смазано вспоминает свое путешествие в Антарктику. Он кривится – приятного мало - но спустя мгновение чувствует, как в боку немеет.
Осторожно пробует вдохнуть чуть глубже один раз, другой.
Спасибо, боже.
(Благодарить того, кто вовлечен в происходящее чуть сильнее, чем господь, Артур не собирается).
Во взгляде доктора жалость. Байтелл недобро ощеривается: эту жалость сердобольный врач может засунуть себе в задницу. Очень уж смахивает на лицемерие – «мне жаль, что в сердце двора порядка психичка ткнула вам в бок кухонным ножом»? Артур с такой истории первым ржал бы в голос.

Его лечащий врач (глава медицинского блока, неплохо), похоже, относится к той породе людей, которым жизненно необходимо в любой ситуации оставаться чистенькими, белыми, идеальными. Они идут в медицину или в политику, любят мученически страдать там, где есть кому это оценить. Жить не могут без того, чтобы не показать всем, какие они хорошие. Спрашивает вот, с искренне-приторной заботой в голосе: «лучше?».
Артур же видит, что он парню не нравится (Байтелл никому не нравится, уж точно не в первую встречу), что это волнение не простирается дальше профессиональных обязанностей. Так зачем вообще тратить время на реверансы? Люди повторяются один в другом, фрактально и бесконечно предсказуемые, и маг от этого уже устал.
А от этой конкретной семейки он устал даже до того, как приехал в Портленд.

Это поразительно, как некоторые люди прибывают в уверенности, что весь мир им обязан только потому, что они родились теми, кем они родились. Инквизитор по имени Магда Артура, буквально, преследовала, и все его шпильки и язвительные комментарии буквально увязали в её снисходительности. Она извиняла Байтеллу его характер с выражением лица, на котором так и читалось: «простим убогим». Отбрехаться от «подарочка братику» инквизитор так и не смог, просто сдался под чужим натиском, ценя собственное здравомыслие выше пары лишних килограмм в багаже.

- Что, доктор Коэн, - Хрипло интересуется он, - Ждете посылку~?