Дилан - вечно молодой.
Нет, вы не понимаете - вечно молодой. Совсем. Всегда.
Он раньше тоже это не понимал, а сейчас - понял. Когда каждый день рисковал жизнью и работал до беспамятства в снежной пустыне - понял. Когда ждал смерти в трещине, стараясь не приваливаться спиной к безучастной ледяной стене - понял. Когда люди вокруг заболевали цингой, снежной слепотой, инфекциями, а к нему за три года изнуряющей борьбы так и не прилипло ни одной дряни - понял. Когда стоял на вершине ледяного плато, за восхождение на которое они боролись многие месяцы, когда смотрел на море Росса, могучую, неописуемую, но все же покорившуюся человеческому гению стихию, он понял, понял, понял.
Как же прекрасно быть живым.
Здесь.
Сейчас.
Этот момент ослепительного понимания мелькнул вспышкой, бесконечной белизной в глаза, ослепил. Дилан не может выбросить открывшийся перед ним вид из головы, он закрывает глаза и снова оказывается перед бездной, величием, природой.
Наверное, именно поэтому дальнейшее он помнит не так хорошо (врачи, осматривавшие его, это, впрочем, списывают на изнуряющую экспедицию). Дилан принимает решение отправиться в Америку, делает это без всяких особых причин, выбирает из-за какой-то мелочи, просто потому что он легкий человек, ни к чему не привязанный, свободный, и носит его по свету, как пушинку.
В Америке, в цивилизации, он глядит на людей дикарем, но любит каждого из них, любит восторженно и неутомимо, благодарен за возможность видеть новые лица, говорить с ними, и просто быть.
Люди в порту Балтимора шугаются от него, говорят - пьяный. И Дилан правда пьян, без всякого ещё алкоголя пьян от жизни, от возможности дышать соленым, копченым, прогорклым и теплым воздухом.
Потом появляется и алкоголь.
Потом - Дж… Дженни? Джинни? Джоанна? Джордан!
Дилан сомневается, что это её настоящее имя, но это не имеет никакого значения, потому что Джордан - самая прекрасная девушка под этим небом, о чем он ей немедленно сообщает, отвешивая уместные и не очень комплименты её глазам, волосам, улыбкам… Сколько она понимает - неизвестно, но глаза такие глубокие, такие всё видавшие, что Дилан проникается к ней немедленной любовью и доверием и пытается поделиться своим открытием, своим восхищением, своей искренней и безграничной любовью к миру, радостью в нем быть.
Она ему что-то отвечает про Бога, но их диалог где-то с четверть бутылки назад превратился в два не очень связных монолога.
- Бога? - Переспрашивает маг, - Я не… бо… - он то ли икает, то ли запинается, но с бравадой, громче продолжает, - Я не боюсь Бога! Я люблю Бога! Он все сделал таким прек… прекрасным!
Джо прыгает в лужу, летят брызги, но и они такие восхитительно черные, такие теплые, что Дилан смеется и шагает следом, ботинки тут же промокают насквозь.
- И тебя, - убежденно признается он, - Всех прекрасней!
Девушка сует ему под нос бутылку, бутылка почти пустая, и это истинное безобразие. Немедленно нужно достать другую. Прямо сейчас Дилан бы и звезду с неба достал, если бы Джо попросила, но с ней, пожалуй, было бы проще - магия вещь для красивых фокусов полезная, а для дела - тю…
Вот сколько нужно силищи, чтобы из воздуха, из ничего создать бутылку с виски? Много! У Дилана столько нет.
А звезду с неба пожалуйста.
Джо ужасно настоящая, восхитительная, вся прямо как целый мир. Маленькая рядом с ним, хрупкая, а ведь вся человек! Удивительный! Дилан чувствует это иногда, вспышками, непрестанное биение, мелькание ярких рыбок на глубине, свет в кристалликах снега.
Хочется носить её на руках, хочется любить её просто за то, что она есть и есть вот такая, любить её в мире и мир в ней. Хочется втолковать ей, какая она прекрасная.
Потом ничего не будет.
Есть только здесь, сейчас.
Дилан ищет подходящие слова, лучшие слова, самые точные слова. Он все ещё ищет их, когда Джо ловит его ладонь и просит - требует увезти её. Когда девушка утыкается лбом в его грудь, слов уже искать не надо, руки сами поднимаются, чтобы обнять её за плечи.
Не нужно грустить - от этого у Дилана разбивается сердце, а у него сейчас такое огромное сердце, что если оно рухнет вниз, то, как ледяная глыба, разлетится на многотонные куски, загрохочет, придавит.
Он проводит рукой по её спине - раз, другой, соглашается светло:
- В Англию, - (потому что туманные острова всегда в его душе, у самой поверхности, копнешь и сразу наткнешься), - А в Арктику не надо, там очень хо-олодно. Тебе, - он бездумно касается рукой чужих волос, мысли уже унеслись далеко, к полюсу, к вою холодного ветра, стонам ледяных глыб, - тебе там не понра-авится, - продолжает он тише. Там в-все такое бело. И совсем ник-кого... никого нет.
Смутно, сквозь пелену опьянения, Дилан ощущает, как напрягаются и подрагивают его руки. Не от холода - от воспоминания о нем.
Он закрывает глаза, погружается всепоглощающее, пьянящее чувство любви к миру, к жизни, к девушке.
Здесь и сейчас.
Не там.

[nick]Dylan Bythell[/nick][status]young, scrapy and hungry[/status][icon]http://s5.uploads.ru/t/UYFuq.gif[/icon][sign]You pronounce it as “Ben-di-ge-dig, bendegedig!” which means fantastic. Bendegedig! Such a fun word to say. Ben. Di. Ge. Dig. Fan. Tas. Tic.[/sign]

Отредактировано Arthur Bythell (2018-12-25 18:29:12)

Зачем люди друг другу нужны? Чтобы вот так стоять близко-близко, дышать часто-часто, радоваться и делить эту радость, множить её, увеличивать до бесконечности, пока она не поднимется волной до самого неба и не затопит целый мир. А ещё люди нужны друг другу, чтобы кто-то мог узнать в глазах напротив тени и звезды и волны северного моря. А ещё, чтобы не быть одинокими, не быть песчинками перед лицом огромного безучастного мира.
Дилан не хочет быть одиноким. Он боится оставаться один.
Всё вокруг похоже на сон, и только Джо в этом сне настоящая, вобравшая в себя твердость суши против зыбкости моря, теплоту звука против ледяной тишины. Дилану нравится прикасаться к ткани её блузки, убирать из её волос запутавшийся там обломок сухого листика, чувствовать, как в её груди зарождаются смех, голос, дыхание.
С ней легко, с ней чудесно, с ней не страшно.
Дилан наклоняется в объятие, тихо смеется ей в самые губы, в ответ на бурчание:
- Жорда-ан, - Он тянет последний слог, звук переливается вверх и вниз - Не ругайся, dwtty.
“Малышка”.
Он её любит. Любуется глазами, дуреет от запаха волос и от того, как бьется под пальцами, когда он касается её шеи, поддерживая, прикасаясь так, как она того заслуживает, прикасаясь к драгоценности. Даже если небо поменяется местами с землей, даже если мир погрузится в безумие без порядка, превратится в ледяную бесконечную пустыню без хаоса, Дилан никогда не обидит девушку. Особенно такую, как Джо. Такую, которая целый мир.
Держать в руках мир это сложно, ответственно и абсолютно восхитительно.
Всё в моменте.
Дилан уже забыл о том, что будет “дальше”. Что будущее существует.
Они без пути идут куда-то и это не очень удобно, потому что маг подхватывает Джо за талию и не хочет отпускать, но они разного роста и шаги разной длины и он немного путается в её юбке, но это всё ерунда, и не важно.
- Мы вместее, - говорит он, - точска в мире. На земле, - указывает вниз, - И под звездамии, - кивает на небо, но не хочет отводить взгляда от глаз напротив. - Мир большоой, - выдыхает он, - И такой прекрасный. Bendegedig. Фантакстичсческиий.
И этот мир сужается до лица, до глаз, когда Джо тянется к нему, а он наклоняется к ней, обнимая за талию одной рукой, а другой за плечи. Дилан коротко целует её, потом ещё раз, потом третий и только после этого отстраняется, послушно тянется за бутылкой и не задает вопросов, потому что от поцелуев он пьянее, чем от виски.
Ему кажется, что бы он ни рассказал Джо - она поймет. Рассмеется. И любая проблема померкнет рядом с ее улыбкой.
Бутылка в руке теплая памятью чужого прикосновения, в ней и нет уже почти ничего. Чтобы допить приходится запрокинуть голову, алкоголь жжет во рту. Дилан надувает щеки, наклоняется так, чтобы быть с девушкой нос к носу, заглядывает ей в голубые, добрые, красивые, с очаровательной колючкой. Смеётся одним взглядом, приглашающе изгибает бровь: “попробуешь?”.
Слова замешались в мыслях, сны притворились реальностью, настоящие чудеса это звёздочки с неба и Дилан достанет их все чтобы Джо улыбнулась.
У него внутри тепло от этой улыбки, хочется увидеть её снова.
Говорят, звёзды это капли из опрокинутого сидхе бокала. Магия, разлитая в небе - ты веришь?[nick]Dylan Bythell[/nick][status]young, scrapy and hungry[/status][icon]http://s5.uploads.ru/t/UYFuq.gif[/icon][sign]You pronounce it as “Ben-di-ge-dig, bendegedig!” which means fantastic. Bendegedig! Such a fun word to say.
Ben. Di. Ge. Dig.
Fan. Tas. Tic.[/sign]

Отредактировано Arthur Bythell (2018-12-25 18:28:37)

Из чего же, из чего же, из чего же сделана милая Джордан? Из пушащихся рыжих волос, из подмороженных закрученных кренделей, из уютного сумрака комнаты, из поющих колоколов, из охристых рассветных теней. Она – луг до горизонта, полевые цветочки набраны горстями и брошены на него как вспышки цвета (огня) в траву, как звездные блики (пламя) на землю, и у горизонта разлиты ещё теплым кремом облака и это свободасвободасвобода.
Они целуются, делят виски, и оно бежит по подбородку, под воротник, прокатывается горячей волной, будто можно вот так просто взять и повысить градус. Всего лишь нужно прижаться друг к другу, ухватиться, как за последнюю надежду, и тогда будущее сгорит. 
Дилан чувствует, как что-то трескается у него внутри. Надламывается звонко, гулко, распадается по трещине как лед, дождавшийся весны. Они рубили траншеи чтобы выручить корабль из ледяной ловушки, но в уплату отдали самое себя, и сейчас, сейчас, наконец-то, начинает отпускать. Байтелл задыхается от этого чувства, пытается вдохнуть прямо в поцелуе и закашливается, отстраняется, хватает воздух ртом. Он не отпускает девушку, и, отдышавшись, счастливо смеется:
- Жорда-ан, твоя улыбка растопила мою душу~!
Её улыбка, её очаровательное смущение, её искренний смех и маленькие ладони, и то какая она сама маленькая в руках Дилана, удивительно хрупкая и сильная одновременно. Звонкая, как веточка молодого ясеня, от самой себя почти звенящая.
Дилан очень-очень пьян, он чувствует, что в этом моменте сгорающего завтра ему все позволено и поэтому запрокидывает голову и поднимает руку к небу. Он хочет достать до звезд, собирает для этого свою волю, делает черпающее движение и шепчет, приказывая миру вокруг себя:
- Llosgi.
«Гори».
Маленькие огненные искры вспыхивают, кружат вокруг его пальцев и похожи на крошечных рыжих мотыльков. Это первое (и практически единственное), что Дилан умеет из стихийной магии. Он отрицает эту часть себя, он старается, правда старается не колдовать, потому что верит, что это неправильно, нечестно. Но холод длился так долго, что ему от этого больно. Он звал огонь, когда провалился в трещину между торосами, звал его, когда начинал бояться, что вот-вот потеряет пальцы, растапливал смерзшийся с блоком канат. В самом Дилане пламени совсем немного, но благодаря Джо и эта искра пылает.
Поэтому он хочет сделать для нее очень простое чудо. Совсем чуть-чуть. Просто, чтобы она улыбалась.
Это может быть почему-то неправильно… Ах, нет. Дилан опускает руку, наклоняет голову, встречается взглядом с Джордан и наконец замечает то чувство, которое всё время было здесь. Она такая же. Всё правильно. Всё в порядке. Маг держит руку ладонью вверх, крошечные язычки в ней как приглашение на танец, как искры сердца.
Он заглядывает девушке в глаза, улыбается. Это ещё одно: «попробуешь?».
Ах, Джо. Что же это за сила у тебя такая, честная и настоящая, позволяющая забыть о страхах, ошибках, расслабиться и просто быть собой?
[nick]Dylan Bythell[/nick][status]young, scrapy and hungry[/status][icon]http://s5.uploads.ru/t/UYFuq.gif[/icon][sign]You pronounce it as “Ben-di-ge-dig, bendegedig!” which means fantastic. Bendegedig! Such a fun word to say. Ben. Di. Ge. Dig. Fan. Tas. Tic.[/sign]

Сладко. Сладко-сладко-сладко, но не приторно, не вяжуще, не слишком. В самый раз, идеально. Дилан закрывает глаза, чтобы погрузиться в ощущения, чтобы запомнить, собрать и сохранить этот самый момент. Точка, в которой стёклышком в руках ребенка собраны, сфокусированы воспоминания о будущем, надежды на прошлое, мечты и обещания.
Он тянет девушку за собой, чтобы закружить её в неловком танце под несуществующую музыку, но путается в шагах, не дойдя даже до «три» и сам над собой смеется, влетев в сугроб и набрав в ботинки мелкого стеклярусного крошева.
Это очень легко – танцевать-топтаться и целоваться-тонуть, и руки Джордан в его волосах нежны просто до безумия, и Дилан хочет уметь быть таким же нежным, хочет научиться у нее, хочет все время мира, чтобы учиться этому, странному, дивному, тому, чего ему никогда не постичь.
Джордан сама как магия, как живой огонек под его пальцами, и хочется поцеловать её в ладонь, в самую серединку, но она ловит его руки, смотрит почти серьезно, что-то ищет.
Что бы она там ни увидела – это совершенные и абсолютные глупости, воспоминания о будущем не могут стоить дороже, чем драгоценное «сейчас». Они – лишь горстка медяков с обломанными краями, с ребристыми кромками. Дилан наклоняется, чтобы поцеловать макушку, тихо улыбается в рыжие волосы, утыкается лбом, слушает голос.
Когда слышит слова про судьбу отклоняется, морщит нос – кому какое дело до «судьбы», «судьба» это что-то очень сложное, а то, что происходит сейчас, должно быть легко, просто и естественно.
Ведьма отпускает его, раскидывает руки, и рождает тысячи звезд, раскидывает их по небу. Дилан счастливо смеется, смотрит, завороженный: он так никогда не умел, не хотел уметь, не интересовался. Но колдовство Джордан прекрасно так же, как и она сама, от него невозможно отвести взгляд.
И плевать на то, что кто-то это увидит, на все плевать, ночь – время чудес, зима – время плясок и огней, февраль – самое темное время.
А в темное время свет виден ужасающе хорошо.
Так, что не лететь на него, как мотыльку на пламя, просто невозможно.
Дилан не знает, не может знать, светится ли он сам, но Джордан – светится.
Маг прикрывает глаза, поднимает руку, чтобы вести запястьем по небу аккуратно, точно кистью и мазками расчерчивает полосы изумрудного и сливового цвета: «Disgleirio». Иллюзии даются ему проще, чем стихии, полотна, сотканные из света парят прямо над их головами, так, что можно коснуться рукой. Цвета сплетаются над их головами и начинает казаться, будто всё небо сияет.
- Гово~рят, если тебя коронова~ло небесными о~гнями, то любое же~лание сбуде~тся. – Произносит он певуче, не может не улыбнуться, когда смотрит на нее, - Зага~дывай, Жо~рдан.
Потому что это то, для чего нужна магия. Для чего нужно чудо, верно? Исполнять желания.
[nick]Dylan Bythell[/nick][status]young, scrapy and hungry[/status][icon]http://s5.uploads.ru/t/UYFuq.gif[/icon][sign]You pronounce it as “Ben-di-ge-dig, bendegedig!” which means fantastic. Bendegedig! Such a fun word to say.
Ben. Di. Ge. Dig.
Fan. Tas. Tic.[/sign]