........Ущербное обоняние ни хрена не позволяет втянуть в себя весь этот блядский уличный воздух и рассортировать утонченные ароматы по категориям: немытая шкура, плотный ветивер, грязный асфальт, восточные благовония из вшивой магической лавки, свежая рвота, «Белая замша» от Тома Форда, еле уловимый след слишком, сука, знакомого запаха уже давненько мертвого тела. Того самого запаха, что за годы был расщеплен и изучен до мельчайших составляющих, засевшего глубоко внутри, такого, что не вытравишь ни усилием остаточной воли, ни вялотекущим временем. Вы вообще знаете, почему чей-нибудь запах способен впечататься навсегда? Говорят, с этим человеком у вас бы в теории получилось самое жизнеспособное потомство. Эволюция, безжалостная ты тварь все-таки.
........— Черные, черные, черные, — бормочет Вера, спешно продираясь сквозь праздношатающиеся пары и компании на улицах Задверья, она изрядно пьяна. Глаза черные, как у зверя. Когда она вспоминает Эрну, у той почему-то зрачки на всю радужку, густо-вороньего, лоснящегося черного цвета.
........— Сука! — Вера вскрикивает и сплевывает на дорогу. Вечная ночь в этой гостеприимной области Тени расплывается пляшущими огнями вывесок и неоновых реклам. Привычный гул случайно подслушанных разговоров и музыки, доносящейся из приоткрытых дверей забегаловок и баров, сливается в монотонную симфонию механических машин, грязное месиво обезображенных нот безразлично наблюдающей улицы. Крозье сильно задевает кого-то плечом, выкрикивает вслед ругательство и скалит зубы. Переходит на полубег до перекрестка, а после останавливается и напряженно всматривается вдаль — здесь проходит граница Задверья.
........Сорок минут тому назад ее амулет дрогнул. Бесполезная хреновина давно выдохлась, но Вера продолжала таскать ее в кармане попросту по привычке. День выдался, скажем прямо, так себе, поэтому добровольное утопление в пресных и наскучивших развлечениях квартала выступило единственным логичным его завершением. Закреплением результата. Кривой подписью под очередным актом собственной несостоятельности. Ничего, блять, нового. Ей показалось, что мертвый артефакт произвел едва заметное подобие белесого, полупрозрачного свечения, совсем не чета тому, что раньше. Вампир наспех вытерла рот тыльной стороной руки и тут же выскочила на улицу. Бесплодное блуждание по закоулкам разозлило ее еще сильнее — необъяснимое чутье и иллюзия знакомого запаха путали одурманенный разум, и бессмысленная беготня все больше походила на какую-то убогую комедию с Крозье в главной роли.
........Перегнившая злоба оказалась сильнее. Вера неотрывно смотрит на ярко освещенное многоэтажное здание, за дверьми которого лишь секундами раньше скрылась смутно знакомая фигура. Она пересекает улицу и ныряет в безжалостно яркий холл отеля. Тихий музыкальный фон деликатно нашептывает что-то донельзя вежливо-лаунжевое, вкупе с немигающим светом бессчетных люстр и ламп, застывшая обстановка вызывает лишь неистовое желание разорвать, разбить, раскидать и разгромить все это бесстрастно-красивое пространство, доверху заполненное псевдо-располагающим светским равнодушием.
........— Простите, сюда только что заходила девушка, моя подруга, мы только что встречались и она забыла одну вещь, я хотела бы ей передать, — Вера вынудила себя изобразить максимальную естественность и искреннее дружелюбие. Как правило, ей это удавалось без всякого существенного усилия.
........— Можете подсказать, в каком номере она остановилась?
Сотрудница на ресепшен медленно покачала головой в отрицание и тут же участливо осведомилась:
........— Желаете, я наберу ее номер?
........Вера помедлила пару секунд и кивнула. Обыскивать столь большое здание снизу доверху — откровенно глупая затея. Никто не позволит постороннему планомерно шнырять возле номеров этаж за этажом, да и отыскать Эрну за закрытыми дверьми Вере было попросту не под силу. Долгие гудки не нашли ответа. Параллельно зазвонила другая линия. Девушка пожала плечами и положила трубку, одновременно взявшись за другую:
........— Кортъярд Марриотт, Анджела, добрый вечер.
........Вампир за долю секунды успела метнуть быстрый взгляд на слегка запаздывающее табло телефона, чтобы увидеть на нем три заветные цифры — семь, четыре, восемь. Коротко кивнув сотруднице в знак благодарности и пожав плечами, Вера поспешила ретироваться из поля ее зрения и от греха подальше, аккурат в только что спустившийся лифт. Мягкий электронный звук вывел ее из минутного ступора и двери медленно разошлись. В холле седьмого этажа свет не такой яростный, как внизу, а желтоватый и приглушенный. Ковровое покрытие в замысловатых дизайнерских разводах еле слышно шуршит под ногами, с разных сторон время от времени доносятся едва различимые отзвуки работающего телевидения. Спокойствие да благодать, но для Веры и здесь все плохо: уверенно ступив в объятия тишины, она словно бы провалилась в глубокий колодец с мягкими стенами и двигается в нем почти что на ощупь, будто через слой свалявшейся медицинской ваты.
........— Семь, четыре, восемь, — Крозье плотно сжимает зубы. Ее напряжение выдают резко обозначившиеся черты и тревожный, ищущий взгляд. Вплоть до нынешнего момента она не удосуживалась подумать, что станется, если шестое чувство не подвело. Что, если за этой дверью и вправду Эрна? Вера замечает полусантиметровый зазор в проеме — дверь слегка приоткрыта. Она решает повременить с репетицией славного воссоединения еще подольше и кладет раскрытую ладонь на гладкую деревянную поверхность. Закрывает глаза на мгновение и тут же заходит внутрь.

Отредактировано Vera Crozier (2019-01-08 01:40:32)

........Она молча смотрит на тело. Мягкий свет настольных ламп окутывает заострившиеся черты и деликатно утаивает безобразные признаки давно совершившейся смерти. Лишенный сознательного контроля, этот организм, видоизмененный вампирским проклятием, вмиг утрачивает свое поразительное сходство с истинно живым и предстает перед глазами лишь грубым его подобием. Поза свидетельствует о том, что падение было внезапным. Ведь сука была жива еще каких-то десять минут назад! Вера бесшумно приближается к центру комнаты и заглядывает своей создательнице в лицо. Болезненная дрожь, пробившая ее еще там, в Задверье, и едва ли не против воли вынудившая мертвое сердце в бешеном темпе гнать по венам стылую кровь, теперь, наконец, прекратилась, любезно уступив место отупляющему бессилию. Одурманенное сознание воспринимает зрительную информацию сквозь плотное и пыльное полотно. Вера в замешательстве опускается на колени перед неподвижным телом.
........— Эрна! — она спешно заправила за ухо выпавшую прядь волос и тут же настойчиво повторила: — Эрна!
........Разумеется, та ей не отозвалась. Рука приблизилась к плечу, но на секунду застыла в воздухе. Прикоснуться к ней вновь спустя годы представляется чем-то до безумия диким и попросту невозможным. В мозгу полноправно властвует удручающий белый шум. Вера стискивает зубы еще плотнее и осторожно опускает руку на предплечье, ожидая почувствовать тугую плоть, вмиг отдавшуюся во власть неотвратимого окоченения, но, вопреки всему, та оказывается лишь расслаблена и мягка. Не сводя глаз с лица Галлахер, она крепко сжимает свои одеревеневшие пальцы — будь те живыми, побелели бы. Коротко выдохнув, Крозье кладет вторую ладонь на лицо Эрны и склоняется совсем низко.
........— Эрна? — растерявший все свидетельства самообладания, ее голос срывается в истерический шепот, в то время как рука бессознательно ощупывает холодную и гладкую кожу.
........— ... а я те-бя за-жда-лась, — произносит она по слогам почти что одними губами, а затем замирает на несколько секунд и резко отрывается от тела, неловко осев на бедро. До отвратительного нейтрально декорированный номер вокруг постепенно сливается в единое пастельно-бежевое полотно. Вера порывисто отворачивается в сторону, ее лицо искажает краткая гримаса боли. Она избегает смотреть на Эрну и ищет, за что зацепить свой мечущийся взгляд, и так и не находит для него подходящего якоря. Из раскрытого рта сперва не доносится ни единого связного звука, но вскоре откуда-то изнутри продирает себе путь наружу сдавленный стон отчаяния. Крозье словно отмахивается от кого-то невидимого бессознательным движением руки и тут же крепко зажимает себе рот, в ее глазах собираются раскаленные капли концентрированной соли. Не проходит и минуты, прежде чем она вскакивает вновь и обрушивается на Галлахер всем весом своего высвободившегося гнева — Вера хватает создательницу за плечи и грубо приподнимает верхнюю часть ее тела, а затем с усилием швыряет ее об пол.
........— Тварь.
........Она сжимает руку на шее Эрны, а другой ударяет по лицу наотмашь, после чего с силой отталкивает ее прочь и поспешно поднимается на ноги. Оскал ненависти сводит скулы, сознание упрямо мечется в отрицании.
........— Да как ты могла! — Вера отворачивается и замирает на месте, неосознанно сжимая и разжимая свои миниатюрные кулаки. Проходит, наверное, порядка трех или четырех минут, прежде чем она вдруг цепляется за остывающий след недавнего наблюдения — на Эрне нет никаких видимых повреждений. Если она и вправду окончательно мертва, то что сталось тому причиной? Прищурившись, Вера окидывает номер внимательным ищущим взглядом. Ни единого следа борьбы, равно как и никаких свидетельств тому, что Галлахер попросту наложила на себя руки каким-нибудь особенно тайным и замысловатым образом.
........— Черта с два, — выплевывает Крозье. Нет сомнений, что эта сука запросто переживет все свои горемычные порождения и щедро отсыпет каждому фирменного равнодушия на могилу. Никчемные по вампирским меркам годы, проведенные врозь в режиме полной тишины, явно не могли развить в Эрне новых удивительных черт, вроде сознательного отказа от бегства до последнего рубежа и дальше. Ведомая почти что случайной догадкой, Вера огибает ту медленными шагами и пристально осматривает нетронутую обстановку — есть здесь еще кое-что категорически чужеродное. Неразвитое чутье слабо сигнализирует о присутствии неуловимого остаточного ощущения какого-то смутного магического следа. Нахмурившись, она вновь опускается на колени — уже по другую сторону — и осматривает тело сантиметр за сантиметром в поисках неизвестно чего. Всерьез увлеченная своим расследованием, Крозье игнорирует настойчивый бой и грохот отчаяния и худо-бедно подавленного припадка неминуемой истерики, будь Эрна действительно мертва. Несмотря на душераздирающую, черную, прогоревшую ненависть и обиду, наполняющую ее до самых краев сознания, в эти минуты Вера лишь до смерти боится.
........Простоватая вещица на запястье Галлахер выглядит откровенно лишней. Она совершенно точно не стала бы таскать при себе такую сентиментальную дрянь, как это делает Вера, фанатично берегущая свой полуживой артефакт. Короче говоря, эта подозрительная штуковина с большой вероятностью находится явно не на своем месте. Напряженно рассматривая затейливый браслет, Крозье опасливо протягивает к нему руку — какова вероятность, что при касании она не отравится к праотцам, так и не сумев помочь Эрне? Она слишком слаба, чтобы противостоять опасной магической приблуде, будь она заточена эффективно выводить из игры каждого, кто опрометчиво пожелает ее примерить. Прерывисто вдохнув, Вера раздраженно кривит губы и хватает браслет одним резким и быстрым движением — тот без труда слетает с руки и благополучно улетает прочь на какую-нибудь пару метров.
........— Отличненько. Если ты не двинула кони окончательно, то наверняка шаришься где-то в Тени. Единственное разумное объяснение происходящему и причина, по которой Галлахер упорно не приходит в себя — это чудачества Тени, слухи о которых Вере лично доводилось подбирать по закоулкам взволнованно вибрирующего Задверья. Испытывать на себе, правда, не приходилось.
........— Далеко побежала-то? — она не совсем-то легонько пинает тело носком ботинка, несколько раз встряхивает руками и прикрывает глаза в попытке сосредоточиться. Открытие порталов в Тень — не самая подходящая вампиру-недоросли практика, поскольку с таким уровнем и силенками долго в ней явно не протянуть, и на этот раз у Веры нет под боком рационально мыслящего перевертыша с полным комплектом острых когтей, зубов и крепких выражений.

***

........Вера вновь открывает глаза в пыльном и абсолютно безмолвном холле седьмого этажа. Спустя считанные секунды она ощущает, как Тень проникает внутрь, укрывает холодной влажной завесой, и, пристроившись поудобнее, принимается понемногу высасывать жизнь. Перспектива так себе. Здание отеля велико и обойти его полностью в короткий срок попросту невозможно. Подниматься на верхние этажи не имеет смысла, спастись оттуда некуда, и поэтому, только вниз. Вера быстро спускается по ступеням — она останавливается на каждом этаже меньше, чем на минуту, только чтобы посмотреть по обе стороны холла и убедиться, что тот совершенно пуст. Пластмассовое окружение отзывается на любое действие слегка неестественным, непривычным звуком, а воздух кажется намертво застывшим, будто то не отель, а древний фамильный склеп.
........— Куда ты, мать твою, успела подеваться, — цедит Вера сквозь плотно сомкнутые зубы, в очередной раз не находя и следа присутствия Галлахер. Любой, абсолютно любой поворот и метр пространства в Тени может на проверку обернуться как спятившей местной аномалией, так и скрывать какую-нибудь злонамеренную тварь, против которой поставить ей решительно нечего. И ради чего этот риск? Чем дальше, тем больше злости.
........На третьем, едва толкнув двери холла, она влетает в комнату. Четыре ряда одинаковых блестящих полированных скамей по обе стороны от прохода, подставки для цветочных ваз с полуувядшими лилиями, впереди — миниатюрный пресвитерий, а над ним — массивное деревянное распятие. Не наблюдается лишь одного, главного — алтаря. Вера замирает у самого входа, не решаясь сделать и шага вперед, навстречу искусственной обстановке. Спустя мгновение до нее доносится запах гнили — протухшая вода и стебли цветов, ничего особенного. Там, с другой стороны, перед первым рядом, вопреки ожиданиям, виднеется лишь зияющий провал с гладкими каменными стенами, метр на полтора, не более. Своеобразная могильная яма посреди невесть откуда взявшейся церкви, без сомнения, не сулит ничего хорошего. Ее стены запятнаны темно-бордовыми разводами, кое-где виднеются глубокие борозды, словно бы от когтей. Вере кажется, что она может рассмотреть даже редкие пряди волос и фрагменты кожи на холодном бесстрастном мраморе.
........Снизу явственно доносится всплеск до боли знакомого голоса. Справившись с необъяснимым желанием подойти поближе и рассмотреть, что же находится там, внизу, Вера вмиг срывается с места и пролетает еще один этаж вниз, почти не касаясь ногами ступеней. Она приоткрывает дверь осторожно, опасаясь впопыхах нарваться на очередную галлюцинацию, но боязнь оказывается напрасной. Эрна предстает перед своим порождением в несколько странном виде — будто бы силясь укрыться от кого-то невидимого, или же видимого только лишь ей одной. Чуть промедлив, Крозье двигается ей навстречу. Внутри нее удивительным образом уживается неистовое желание проломить блядской суке ее аккуратный череп и одновременно разрыдаться в четыре ручья от облегчения и ошеломительного обилия самых противоречивых чувств и эмоций.
........— Эрна?
........— Да блядь, Эрна!
........Галлахер крепко увлечена борьбой с неназванным супостатом и не спешит отзываться на оклик. Подойдя совсем близко, Вера легонько толкает ее в плечо.

Отредактировано Vera Crozier (2019-01-08 01:42:26)

........— В смысле, опять я?! — Вера только и успевает, что возмущенно вскрикнуть, срывая голос, прежде чем Галлахер вышибает из нее воздух чередой быстрых и точных движений. Столь теплый прием вполне в ее стиле, но, сука, здесь-то за что?! Уже порядком ослабев от недолгого пребывания в Тени, Крозье пытается высвободиться из цепкой хватки создательницы, но ее усилия оказываются напрасны. Она слушает категоричное напутствие Эрны, не издавая более ни звука, а лишь поскрипывая зубами от напряжения и выжидая, когда та, наконец, соизволит ее отпустить. Внутри мгновенно вскипает жгучая обида — в ней нет ни пользы, ни смысла, но Вера вовсе не думает противиться полузабытому чувству, привычно отдаваясь в его власть целиком. В голове горе-спасительницы в эти мгновения не наблюдается ни одной конструктивной мысли.
........Эрна вдруг отвлекается и будто бы слушает что-то, нервно озираясь в поисках источника и попутно ослабив хватку, после чего озвучивает какой-то несусветный бред про ужин и любезно устраивает Вере встречу со стеной еще один, контрольный раз. Та неуклюже опадает на четвереньки, сдавленно всхлипывает и медленно поднимается на ноги, убирая с лица растрепавшиеся пряди волос. Галлахер же моментально оказывается у дверей и смело распахивает их, но тут же встает, как вкопанная. Насилу собрав себя в кучу, Вера делает пару шагов и останавливается чуть позади, сбоку, в неподдельном изумлении воззрившись на спятившую иную.
........— Ты не охренела ли, дорогая... — Крозье взмахивает рукой, пытаясь привлечь внимание, — я здесь и так долго не протяну, спасая твой тощий зад, а ты, блядь, еще хуже делаешь!
........Но Эрна словно не слышит ее. Приблизившись к создательнице, Вера опасливо заглядывает ей через плечо и вдруг замолкает на полуслове. Знакомая обстановка подменяет собой куда-то подевавшийся путь обратно — перед глазами вновь предстает недавняя церковь без алтаря. Галлахер ступает внутрь и вскоре оказывается у могильной ямы, которую минутами раньше Вера благоразумно решила обойти стороной. Она лишь протягивает руку той вслед, но тут же опускает ее и делает шаг назад.
........— Стой!
........Господи, сдалась ей эта дурацкая яма! В этот момент Вере отчаянно хочется подойти и помочь сбрендившей суке оказаться на самом дне, но прежде — хорошенько зарядить ей по заносчивой морде. С головой поглощающее отчаяние, посетившее Крозье там, в номере, при виде безжизненного тела Эрны, в свете происходящего улетучилось практически до конца, оставив после себя лишь терпкое послевкусие — такое, как случается после короткой поездки на американских горках. Непонятная церковь приходится Вере категорически не по душе. Она боязливо и с подозрением осматривает как будто бы настоящее ее убранство, не решаясь пройти вперед. Признаться честно, от любой церкви она нынче старается держаться на расстоянии, находя пребывание в ней чересчур угнетающим, но этот мираж посреди пустыни — невесть откуда взявшийся неф вместо лестничного пролета — явно дело рук охочей для разных коварств Тени. Кто знает, чем чревато взаимодействие с ее таинственным порождением.
Совладав со страхом спустя несколько слишком долгих секунд, Вера торопливым шагом подходит ближе и, не мешкая, окликает Галлахер своим полуистеричным шипением:
........— Эрна, мать твою!
........Та вдруг оборачивается.
........— Давай назад, с этажа должен быть другой выход. Нам нужно обратно, в номер, чтобы раскрыть портал..., — второпях произносит она, напрягшись в ожидании очередной агрессивной выходки со стороны создательницы.
........— ... чтобы нас никто из людей не заметил, — медленно добавляет Вера, нерешительно переступая с ноги на ногу. На ее лице без труда читается обида и осуждение, но вместе с ними и явный испуг. Сейчас ее больше всего пугает отнюдь не церковь, и не странная яма с ее возможными обитателями, и даже не то, что Тень могла запасливо заготовить для них наперед, но сама спятившая Галлахер, способная переломить ее хребет аккурат посередине буквально по щелчку тонких пальцев.

Отредактировано Vera Crozier (2019-01-08 01:43:54)