родственные связи:
[indent]  [indent]  [indent] Вито Пастроне — дальний родственник и единственная зацепка о её настоящей семье, кторую она и не думает разрабатывать.
[indent]  [indent]  [indent] Клод Гор — названый отец, которому больше подходит статус покровителя.

[float=right]«  Мне жаль, что у тебя такие родители,
Судя по твои рассказам, они очень плохие люди
Твой папочка, судя по всему, негодяй
И, видимо, твоя мама не осознает,
Какой подарок получила, когда родила тебя  »
icon for hire — sorry about your parents[/float] [indent] Руби сбегает. Руби швыряет мамочкину любимую вазу в папочкины любимые часы с блядской несмолкающей кукушкой и смотрит на обломки заткнувшейся дряни совсем недолго: родители вернутся с минуту на минуту. Она должна успеть на автобус. Она сделала то, что обещала себе давным-давно: свалила из этого ада при первой возможности.
[indent] Ей было всего шестнадцать.
[indent] Уичито-Фоллс — задница этой великой страны. С городком сё ясно. Что насчёт четы Дженкин? Откровенно хреновая семейка, состоящая из отца и матери, которым наплевать на ребёнка. Девочка сама по себе. Никому не нужный сорняк среди хлама, который мамочка именует семейным цветником. Мама любит, чтобы всё было прилично на людях, а в остальном хоть полыхай за шторами скандал и туши его девятый вал. Главное: соблюсти приличия. Но перед кем? Перед растолстевшими домохозяйками прогнившего изнутри Уичито-Фоллс? Перед мужем, от кулаков которого на её теле переливаются синяки под одеждой? Когда он стал поднимать руку на их дочь, мать особо не возмущалась. Вот и вся материнская любовь. Вот и единственная отцовская "ласка".
[indent] Анне-Роуз не интересно в школе, гадко дома и спокойно на улицах города. Прогул за прогулом. Каждый закоулок — родной. Она никогда не потеряется, дитя переулков с пальцами ловкими, цепкими, добывающими деньги на быстрый перекус в чужих карманах. Она учится выживать в одиночку, отключает слух при признаках новых криков от матери. Потому что никогда не считала, что у неё есть настоящая семья. А чужаков слушать — дело бессмысленное. Она ловка. Быстра. Сообразительна. На диво изворотлива и бесшумна. Качества, особо не спасающие в школе, но незаменимые под небом родного городка. С тринадцати лет она почти не ночует дома: знакомые, друзья, а то и просто на улице. Лишь бы не дома. Руби не врёт себе: ей не светит престижный колледж и непонятно как вообще получается переползать из класса в класс. Надо валить из этого города, чтобы не запороть свою жизнь окончательно.
[indent] Добирается до Портленда она абсолютно без происшествий. Роскошный кулон с камнем цвета крови она пронесла с собой через года, а вот рубиновое кольцо матери матери девушка заложила в ломбард — самый худший. В таких хозяина обычно из тех, кому на всё плевать, но цену безбожно снизил, пользуясь незнанием подростка. Имя Руби — почти как рубин. Ей нравится. Не меньше, чем вычитанная в глупой книжонке фамилия Хэйл. Спустя ряда представлений другими именами [одно хлеще другого от её тяги к эксцентричным именам], девушка останавливается именно на нём.
[indent] Обитание в Портленде без поддержки и стабильности заставляет проявлять самые разные черты: от откровенной жестокости или хитрости до кажущейся неуместной, но отлично срабатывающей соблазнительности и это в столь молодые годы. Руби учится находить подход к кому угодно и извлекать из этого бонусы. Точнее, извлекать кошельки из карманов, обчищать людей так, что те готовы спасибо сказать. До того как понимают что их ограбили, разумеется. Существование, — даже не жизнь, — в заброшенных домах, привычка выгрызать, отбирать у других то, чего нет у неё, въедается под кожу. Иначе никак. Будешь честной — просто умрёшь с голоду или от рук кого-то, считающего себя безнаказанным в своём праве рассправляться с теми, кому по жизни повезло меньше, чем им. Руби впервые поняла, что может быть опасной, когда случается первое обращение. Ей недавно исполнилось семнадцать и она понятия не имеет о то, что происходит... Волчица загрызает зарвавшуюся на неё псину, ранит гуляющую по улицам женщину, а однажды просыпается под мостом в чужой крови: полиция обнаружила тело убитого прохожего на улицах Портленда. Руби нравится чувствовать себя особенной: она умеет то, чего не умеют многие. Втайне ей даже нравится вкус крови во рту, но вышедшие на неё по следу инквизиторы быстро разъясняют, что к чему. Само собой, прояснив, что несдержанность кровожадности простительна ей только по незнанию, но впредь пусть держит себя в лапах.
Эту расу наследуют. Её «мать» и «отец» слишком заурядны для подобного и это значит... Они никогда не были её родными. И даже просто любящими людьми. Осознав это, она чувствует свободу. Облегчение. Необходимость чувствовать к ним привязанность лишь из-за общей крови отпадает. Эти люди — удавка на её шее. Только что невидимая рука освободила  Руби от этого невидимого, но такого удушающего гнета.
[indent] Она даже рада, что попалась.
[indent] Это открывает дверь в новый мир. Руби не одна. Таких как она сотни, тысячи и всё что нужно: выбрать сторону нужного двора.
[indent] Метка хаоса жжёт грудную клетку.
[indent] Руби теперь — девочка хорошая. Хорошие девочки делают то же, что и плохие, но не попадаются. По крайней мере по настоящему стараются. Она самоучка: тренируется на пустырях и во всё тех же забытых людьми домах, становившихся её пристанищем неоднократно. Руби обращается многократно, укрощая боль, бегает, отрабатывает удары, падения, выпады до тех пор, пока перед глазами всё не начинает плыть. Убийства направо и налево запрещены, но в яме, как Хэйл слыхала, можно поднять уровень вполне легально тем же убийством. Перспектива сожрать кого-то её уже не особо пугает, хоть и подташнивает. Всё как в жизни: либо ты, либо тебя. Врываться в яму неподготовленной это смерть, так что тренируется в гордом одиночестве Руби ещё три года — иногда к ней присоединяются знакомые. Даже когда правдами и неправдами удаётся снять квартиру (расточительство — не её грех. Награбленное она умеет копить), тренировки проходят вдали от чужих глаз.
[indent] Руби отдаёт себе отчёт в том, что делает всё это лишь для того, чтобы иметь по жизни ещё хоть одну цель помимо простого выживания. Да и узнав что умеешь делать что-то подобное, разве не захочется, отринув страх, увидеть, что ещё возможно, если приложить усилия?
[indent] Впервые побеждая в яме Хэйл кривится, чувствует желание прополоскать глотку с хлоркой и божится что не переступит порога больше никогда.
[indent] Через месяц всё повторяется.
[indent] Это входит в дурную, но вместе с тем полезную привычку. Раз в месяц для начала, спустя ещё пять лет чувствуя себя в яме почти как дома. Примерно в это же время друг просит её об услуге.
[indent] Мелочь: убить кое-кого. Точнее он зовёт это мелочью, пока Руби смотрит на него как на чокнувшегося идиота. Она отказалась. Но идею в голове задержала. Дело не в том, что друг их общему знакомому оказался совсем не друг. Дело в том, что она чувствует: ей убийство было по силам.
[indent] Годы идут. Оказывается, убивая регулярно, можно обнаружить, что к тридцати пяти годам выглядишь, может, не на восемнадцать, но точно не на свой возраст. Может дело в пролитой крови, а может в том, что Руби разительно изменилась внешне в сравнении со своими шестнадцати. Внешность помогает пудрить мозги и заставляет чувствовать себя увереннее. Руби довольна своей жизнью, какой бы нелепой та не казалась со стороны. Её пальцы сроднились с кнутом — излюбленное оружие в яме. Тело привычно к любым нагрузкам. Руби понятия не имеет о том, чего хочет от жизни, но ловит себя на мысли о том, что её всё и так устраивает. Теперь она ворует по заказу иных и неплохо справляется с кражей артефактов, заклятий и секретов.
Двадцать лет назад подруга даёт наводку на бар в Задверье. «BlackJack» втихую ищет таланты, если угодно. Умеющих держать оружие в руках и язык за зубами. Иных, способных убить по заказу. Забавно, что старое предложение вернулось сквозь года в такой форме.
[indent] Никто так и не узнал, что вне ямы и ошибок юности это — её первое убийство. За ним последовали остальные — Руби счёт не ведёт, а вот монета на её браслете очень даже. Артефакт, выданный Джеком всем прошедшим отбор. У каждого свой вид. Незаметность собственного её вполне устраивает.
[indent] Руби никогда не искала зацепок о своей настоящей семье, но она нашла её сама в лице вампира, уверенного в том, что фамильный кулон их семьи Хэйл украла. Найти общий язык с прапра...(?) удалось на диво легко после того, как она пригрозила ему сломать руку за попытку забрать ожерелье себе. Конечно, менять фамилию на Пастроне Руби не намерена, но узнать о собственных итальянских корнях было чрезвычайно любопытно.
[indent] Дослужившись до пиковой десятки в Джеке, она поняла, что пора найти работу, хотя бы похожую на нормальную. И, надо же: Руби таковую находит. Кабаре «Кармин» вне Задверья. Там слишком много пьяных и путающих заведение с борделем. Впрочем, некоторые девочки не прочь подработать. Руби это не надо. Она не строит иллюзий на свой счёт: ее держат за эффектную внешность, вовсе не за голос. Это и неважно. Руби требуется что-то легальное, дабы иметь готовый ответ на простое: «Чем ты занимаешься».
[float=right][/float] [indent] Среди всей этой нелегальщины, крови и темноты нахождение друзей это удача. Может поэтому Руби за своих держится двумя руками мысленно изо всех сил? В Джеке она находит напарников и те понимают с полуслова: будто родственные души, с которыми Руби ощущает себя так, словно нашла давно потерянных братьев. Вариант съехаться пришел как-то сам собой.
[indent] На самом деле нахождение покровителя это вишенка на торте её жизни. И, сколько бы Руби не пыталась отделаться от мысли о том, что знакомство с инквизитором это скорее опасно, чем интересно, оказалось, что это полезно. В большей мере, чем Хэйл готова была признать.
[indent] Будущий названый папочка явно не добряк. Предложив покровительство и получив отказ, он выбивает из Хэйл всё дерьмо пополам со спесью в яме, попутно ломая конечности и доводя до границы, когда смерть уже совсем рядом и нужно лишь расслабиться, поздравив себя с тем, что дышать больше не нужно — покой. Покой с Клодом только снится: спасает ведь. Это даже мило, если не знать, что сам же накануне чуть не угробил. После такого не принять предложение — грех. Клод помогает замести следы совершенных проступков и слышит ласковое: «Иди к чёрту» на предложение подкинуть денег. У загребущих рук Хэйл достаточно способов получить наличные что на улицах Портленда, что в Задверье.

— обладательница артефактного оружия: подарок талантливой подруги. Клинок невозможно отследить, а хлыст змеёй сползает в ладонь, в мирное время притворяясь браслетом на руке. Бьётся током, радует глаз и является излюбленным орудием хозяйки.
— обращается в пантеру.

Отредактировано Ruby Hale (2018-10-10 10:14:40)