На телевизоре в очередной раз замелькали титры, а потому девушка потянулась к пульту и перемотала фильм назад на 10-15 минут. В следующий момент рука скользнула в миску с чипсами, для удобства залитыми сразу тонной соусов, так как у девушки попросту не было сил их постоянно вымакивать в маленьком блюдце. Тем временем на экране разворачивалась знакомая сцена, где героиня бежала по улицам и сверкала своим голым задом на всю округу.
- А ведь эти труселя просто ужасные, - из рта посыпались чипсы, которыми Фрэнсис уже успешно засеяла весь пол и округу, некоторые представители картофельной расы также успели обжиться и в её спутанных волосах, и она порой, словно обезьянка, вылавливала их и отправляла к праотцам в свой бездонный рот.
На экране пара уже во всю целовалась и зажималась на публике под медленно опадающие хлопья снега, а Фрэн всё размышляла о заднице Бриджит и о том, как бы ей подошел тот белый комплект белья, который Фрэнки припасла для свадьбы.
При мыслях о слове на букву "с" губы девушки задрожали, и она поспешила скрыться в недрах своего одеяла, где внезапно нашла позабытый ранее телефон. Черный экран смартфона смотрела на Бэнкс довольно укоризненно, потому она, вытерев измазанные соусом руки о свою футболку с бегемотами, зажала кнопку блокировки и стала наблюдать, как на экране начинают оживать цвета и буквы. Вместе с этим появилась заставка с улыбающимся лицом Вито, о которой она напрочь позабыла, а потому телефон сразу же отправился прямиком в стену, там же сполз на пол и сразу же погас. Можно было и не включать.
Пульт в руках в очередной раз перемотал фильм где-то на середину, где главные герои снова выясняли отношения, а лицо Колина Ферта крупным планом озаряло экран, как, впрочем, и весь мир Фрэнки, в котором она сейчас пребывала, или попросту хотела пребывать.
Даже какой-то шорох и возня в холле не привлек её внимание, можно было сразу вешать табличку на парадной двери в стиле "заходите, воры дорогие, выносите всё, кроме телевизора и дивана, спасибо." Впрочем, Фрэнки сейчас была бы рада любому обществу, будь то воры или насильники, если конечно последние захотят проделать свою работу с тем телом, которое сейчас было завернуто в два одеяла и старый потрепанный халат.
- А это ты, - увидев лицо Нуми в одеяльной щели, девушка даже слегка расстроилась, что это был не насильник.
Фрэн с трудом, с кучей стонов и скрипов, все же подтянула под себя ноги вместе с одеялом, продолжая изображать из себя разжиревшую гусеницу, чтобы освободить место для подруги.
- Хочешь? - Она машинально протянула Нуми миску с закусками, второй рукой зачерпывая горсть картошки и заталкивая её в рот. Где-то на полу нашлась открытая бутылка содовой, которой девушка поспешила запить свой ужин, или завтрак. - Какое сейчас время суток?
Девушка в перевалку обернулась к окну и хмуро посмотрела на занавешенные шторы, как будто это они были виноваты во всех её бедах за последние пару дней. Затем она вновь переключила своё внимание на лицо подруги, где сразу же заметила остатки чипсов на её щеке.
- У тебя здесь осталось... - Протянув руку чтобы убрать грязь, Фрэн лишь больше испачкала Нуми, размазав по её щеке смесь сырного соуса с лечо. - Ой, извини, - поспешив убрать "соусную" правую руку, девушка потянулась теперь левой, одетой в желтую резиновую перчатку. В этот раз на лице Нуми появилась еще и арахисовая паста. - Ты красотка, но лучше самой...
Пока подруга пыталась избавиться от незапланированной маски для лица, которая явно не питала кожу, а больше походила теперь на соусницу, Фрэн задумчиво рассматривала свою "арахисную" руку, пытаясь вспомнить, когда это она успела добраться до десерта. Недолго думая она облизала несколько пальцев, с неким удовольствием отметив мармеладные нотки. Черт, как она всю жизнь жила без сладкого?
Поймав любопытствующий взгляд Нуми, Фрэн лишь кисло улыбнулась и подняла руку в перчатке вверх.
- Ты про это? - Девушка лишь расстроенно скривилась, а затем с огромным трудом стащила с руки перчатку, которую носила уже несколько суток, если не больше. - Не могу его снять... Подумываю отрезать руку.
На безымянном пальце красовалось небольшое обручальное колечко, символ разрушенных надежд и несбывшихся желаний.