Рейган кажется, что в последнее время она слишком часто встает не с той ноги и начинает жалеть, что не согласилась на ампутацию левой, когда врачи предлагали. Таким образом они намекали, что это гуманнее, чем потакание маниакальному стремлению суккуба восстановить подвижность в максимально короткие сроки. Желательно еще вчера. Рыжая без особого стеснения слала достославных специалистов нахуй и увеличивала часы физиотерапии. Разумеется она им доказала, что за восемьдесят пять лет научила свой организм подчиняться командам, не смотря на протесты и "давай не сегодня/еще пять минуточек/ мне ко второй/ сегодня воскресенье". И всё-таки надо было резать - сегодня она определенно встала не с той.

Рей отправляет в рот сигарету и прощупывает черную спортивную сумку на наличие зажигалки.

- В палате нельзя курить, - спешно блеет лимонная плесень - молоденькая медсестра в канареечном халате - и также спешно опускает взгляд в пол, стоит только рыжей повернуться к ней в пол оборота. Она крепче сжимает ладони в замке перед собой и кривит позвоночник - от этого жеста несёт покорностью и собачьим стремлением услужить, Уилан аж передергивает. Суккуб вскидывает брови, чуть приподняв подбородок - фильтр прилипает к нижней губе - и интересуется:

- Кто сказал? - плесень заливается пунцовым и прикусывает язык. Кажется, она уже полностью смирилась со своей беспомощностью и поджала лапки, как таракан после встречи с дихлофосом - пузом к верху. Вероятно думала, что совершила огромную ошибку, когда согласилась подменить свалившуюся с простудой коллегу и взяла её пациентов на себя. Проклинала её, представляла, как влетит за решение Уилан выписаться раньше времени. Ну как выписаться. Собрать вещи и съебать.

Но виновата была только плесень, и никто другой. Рейган вернулась к поиску зажигалки, не обращая внимания на зарождающийся скулёж молоденькой иной. Да-да, виновата плесень, она ведь должна была понимать, что пациентке не просто так запрещают пользоваться мобильным телефоном, планшетом, ноутбуком или иной дрянью, имеющей доступ к всемирной паутине. Ей ведь перечисляли список того, что не положено, какого черта она решила проявить эмпатию и поддаться на уговоры суккуба, отдав телефон "на пять минуточек" - ну что может за это время произойти? Еще одна ошибка.

Даже четырёх минут достаточно для того, чтобы заказать пиццу в papa johns и сравнять половину Детройта с землей.
Ну или перейти по ссылке и увидеть целую подборку селфи с разъебаным лицом Эдгара на фоне клетки.
Сколько раз Рей говорила, что правая, это не его рабочая сторона?
Ничему жизнь не учит.

В общем, жила была девочка - сама виновата. К Эдгару это, в принципе, тоже было применимо, но сейчас о медсестре. Рейган могла проявить вежливость - как-никак, плесень пошла ей на встречу - и вести себя не столь импульсивно, дождаться главного и вежливо сообщить ему, что продлевать не будет, но решила сэкономить время и нервы. Она отложила телефон в сторону, не выходя из палаты, приняла ванные процедуры в прикрученной к стене раковине - прийти на работу пропахнув больничными ароматами ей не улыбалось - собрала волосы в высокий хвост и упаковала вещи.

Хватит с неё, пора завязывать с этим незапланированным отпуском.

Перед тем как выйти, она похлопала плесень по плечу. Та вздрогнула и вжала голову, словно в руках у Уилан была не прикуренная сигарета, а бычья плеть. Страх молодых иных пахнет по-особому, и рыжая не удержалась от того, чтобы затянуться им как следует. Зажмурилась от удовольствия.

- Давай, не скучай, - и на смену сладкому аромату пришел сухой табачный дым.

Офисные помещения встретили с тревожной отчужденностью, суккуба преследовала мысль о том, что в них что-то изменилось, но всё оставалось на своих местах. Коллеги расступались перед её хромой походкой, дарили блеклые приветствия, пожимали руку и осторожно интересовались самочувствием - она отвечала тем же и без особой охоты. Лишь дойдя до их со Стивеном кабинета, рыжая поняла, в чём дело и сердце неприятно кольнуло. Точно швейное шило прошло насквозь. Рейган бросила сумку на свой стол и опустилась в кресло - ребра напомнили о том, что несмотря на тугую обмотку бандажа они всё еще болят. Женина оскалилась, но не проронила и звука. Попытка обнять их облегчения не принесла. Трижды щелкнула крышка антрацитовой zipp-ы.

Стивена больше нет.

Идеальный порядок на столе. Нет привычного сумбура из подшитых архивных дел, новеньких папок и журналов men's health. К монитору не прилеплены пестрые стикеры с мотивирующими цитатами  - "МакАлистер, ты задрот", "твоё завтра начинается сегодня", "хочешь увидеть красавчика - посмотри в зеркало / перечеркнуто/ смотри, чтоб не треснуло" - и телефонами одноразовых подружек с призывом call me maybe. Исчезли Вениамин и Амфетамин - кактусы, которые он стоически забывал поливать месяцами, а потом щедро заливал остывшим кофе - видимо, не пережили разлуки. С игрового поля дартс пропали дротики и фотографии доставших коллег - интересно, тот, кто их снимал, рассказал Керри, что в её испещренную веснушками морду чаше попадали чаще прочих?

Его больше нет. Рей повезло, а напарнику нет. Хотя, это вопрос спорный с какой стороны не посмотри.

- Тебя уже выписали? - рыжая поворачивает голову в сторону входа, но взгляд попрежнему прикован к столу мертвого напарника. Кивает, с трудом отрываясь от бессвязной цепочки вымоченных в ностальгии размышлений. Джонс, кто же еще. Пришел поделиться свежими сплетнями - врут те, кто говорит, что на это падки лишь женщины - промариновать мозг в информационном компосте. Сейчас начнет жаловаться на то, что в городе черт знает что твориться, что Алисия из аналитического покрасила волосы в синий - "можно подумать ей не за двести сорок перевалило, а всего тридцать!" - и про урезанное финансирование на то, что все считают дерьмом собачьим, а он не согласен.

- Вроде того, - суккуб вымученно улыбается и снова кивает, окончательно сбрасывая себя оковы, - поняла, что не могу себе позволить пустить корни в больничной койке, нужно работать...

- Не думаю, что Брекенридж допустит тебя к работе, - с сомнением говорит Джонс и опирается плечом на дверь. Руки скрещены на груди, подбородок вздернут, грудь колесом. Рейган словно бросили в лицо красную тряпку - зрачки расширились, пульс участился, под кожей зашевелился дремавший долгие годы страх.

- Что ты сказал?

И чем ей не нравились синие волосы?

- Ох, прости, я думал, ты в курсе. Иэн Брекенридж, приехал к нам недавно. Англичанин, женат, двое детей... Такой, специфичный мужик, как с журнальной обложки... - но ей не нужно рассказывать, кто такой Бекенридж, она и без сопливых может рассказать, что это за паскуда магическая. Ей нужно рассказать, какого хуя он забыл в Портленде? Великий - мать его чудесная женщина - инквизитор. Она спешно встает, игнорируя боль в ребрах, и огибает стол. Направляется к выходу и Джонс моментально выпрямляется, почувствовав неладное и приготовившись преградить путь.

- Так, подожди, не стоит начинать знакомство с начальством со скандала, я знаю это выражение лица...

Если бы Рейган была драконом, то не постеснялась бы плюнуть в лицо коллеги огнём - это читалось на её лице и не требовало перевода. Мужчина сглотнул подступивший к горлу ком.

- Развоплотился, - с чувством цедит сквозь зубы и преграда исчезает с пути, успев что-то буркнуть себе под нос.

В кабинет Драйдена она входит после третьего стука, игнорируя пустующее место секретарши. Её, конечно, никто не приглашал, но молчание знак согласия и Эдгара вообще-то не спрашивали, желает ли он её видеть или нет. Не успевает входная дверь закрыться, как Рейган выставляет вперед руку с открытой ладонью, одновременно и ограждаясь от "какого хуя, Саншайн" и учтиво - насколько она это умеет - прося его высочество завалить хлебалышко.

- Перетерпи, - коротко бросает она и проходит к креслу для посетителей, громыхая своими тяжелыми мартинсами. На ней черная толстовка с надписью на груди  "моя мамочка самая лучшая" - с другой стороны значится "не согласен - захлопни варежку" - подарок Оливера на прошлое Рождество. Узкие джинсы с кожаным ремнем в заклёпках. И такое выражение лица, которое кого угодно убедит прислушаться к её словам, - перетерпи.

Медленно опускается в кресло, закидывает ноги на стол - осторожно перекладывает их одна на другую - и сползает вниз, собирая руки на груди в замок. Испытывающее смотрит в лицо коронованного приятеля, молчит. Молчит и Драйден, очевидно пытаясь в уме просчитать, за что конкретно ему пришли выговаривать на этот раз. Когда молчание становится неприлично долгим, Рей, точно спохватившись о том, что забыла выключить плиту, жестом просить подождать еще немного и вытаскивает из кармана добытый у медсестры телефон. Сует ему под нос светящийся экран блокировки, на котором стоит заставка его разбитого лица.

- Смотри какие обои скачала. Нравится? Там еще много таких есть, хочешь, тебе тоже поставлю. - Уилан бросает телефон на стол и подталкивает к Эдгару - вдруг у него появится желание посмотреть поближе - и возвращается обратно в свою уютную позу ожидания. По правде сказать, ребра с удобством не согласны, но прими рыжая позу, какую те требуют, разговор резко потеряет в серьезности. Для кого-то, быть может, это позерство, но для суккуба единственный способ удержать себя от того, чтобы не выдолбить на голове инкуба дыру размером с Иллинойс - электронные часы перед ней с легкостью могут справиться с поставленной задачей. Она вопросительно вскидывает бровь и кривит губы.

- Яма. Серьезно? Кажется, ты зажилил мне одну сочную историю. А мистер "я-в-бриони-и-не-жмёт" тоже не в курсе?

Конечно в её план не входило сыпать претензию за претензией, но в груди полыхал такой костёр, что держать себя в рамках на коленках придуманного сценария было очень и очень сложно.

Отредактировано Reagan Whelan (2018-10-09 13:32:56)

Рейган смотрит на Эдгара долго, очень долго. Настолько долго, что это уже перестаёт быть как вопиющим, так и просто возмутительным. В её голове от одной мысли к другой судорожно бегают лабораторные мыши - нейронные импульсы или прочая ересь, обеспечивающая стабильную работу мозга - загораются тревожные лампочки. Если она покажет ему фокус с исчезновением карандаша - как славно что ты сам взял его в руки, милый - или перевернет стол - с гортанным "да какого хера, спрашивается?" - это будет еще считаться допустимым, или её невежливо попросят вон? У суккуба нет и малейшего понятия и что-то в её рыжей голове подсказывает, что она не хочет доверяться эмпирическому пути познания.

Возможно, здравый смысл, но стоит Рейган в очередной раз столкнуться с невозмутимостью Эдгара, как этот самый смысл мгновенно летит Суртуру промеж глаз - если подумать, то это та еще задница. Драйден может ей приказывать, может ненавидеть и желать свернуть шею - ласково провернуть против резьбы до характерного хруста -  может сказать "ты такая сексуальная, когда злишься" или "выйди и закрой дверь с той стороны". Может даже сказать, что она в край охренела, но игнорировать... Игнорировать её и сидеть с лицом лица...

(!)

Ваше высочество, да вы ахуели.

У Рейган выражение лица "ты прикалываешься, ваше вашество?", а внутри извергается Кракатау и летят по ветру сочные ошмётки лица Невероятной Задницы Ночного Кошмара ¹ - сдобренные диоровским лосьоном щеки вспыхивают ярким пламенем, как белобрысые головки одуванчиков.

— Выглядишь паршиво. Дай угадаю, Аншель не в курсе, что в больничном крыле теперь на одного пациента меньше?

Этот вопрос игнорирует уже суккуб. Тянется за телефоном, выбивает из рук высокого руководства карандаш - от греха подальше - и с кривой миной ночной кассирши в сексшопе на окраине Квинса возвращается на исходную позицию. Набирает в поисковике "сто способов вежливо объяснить начальнику, что он мудак" и прикидывает в уме, как будет смотреться её заявление с просьбой о переводе обратно в Лондон. Что могло заставить инкуба определить своего приятеля в Портленд? Без него не справлялись? Спорить бессмысленно, последнее время дела шли не очень хорошо, но не настолько же, да и это не повод поднимать гламурную задницу с насиженного места и перевозить через океан. Драйден соскучился? Господь с вами, человечество успело изобрести skype и facetime - развлекайся не хочу.

- Знаешь, Драйден, что плохого в долголетии? - спрашивает она, переводя взгляд на измученного инкуба. Рыжей не нужен ответ, ей достаточно лениво вскинутой брови. Убирая телефон в карман джинс, она морщит нос и апатично добавляет, - начинаешь верить в то, что эта музыка будет вечной. Как в компьютерной игре с целым паком сохранений, рассчитываешь на то, что в любой момент можно начать сначала - хорошая регенерация атрофирует мозг. Фишка в том, что в определенный момент система может обнулиться и вот тебе уже на скорую руку пьяный плотник мастерит скворечник.

Вместо "я вообще-то за тебя переживаю, а ты ведешь себя как скотина". Зачем говорить очевидные вещи, когда он может считать её эмоциональный фон быстрее, чем рыжая успеет открыть рот? Впрочем, надеяться на то, что Эдгар не сломает ногу в этом круговороте бессмысленной агрессии, за которой Рей прячет всё самое сокровенное, не приходится - суккуб сама не всегда может в себе разобраться. Что уж говорить о том, в какой форме до него дойдёт её топорная метафора. Тяжелый вздох - за что мне такое счастье - и Уилан массирует переносицу, усердно стараясь разбить тугой ком скопившегося напряжения. Если бы это так работало.

- Я хочу вернуться к работе уже сегодня, крайний срок - завтра. Надеюсь, Аншель не станет принимать близко к сердцу моё отсутствие. Если настаиваешь, пришлю ему цветы с извинениями, но к своим прямым обязанностям вернусь. Назначь мне напарника, будь заей, или я начну гуглить погоду в Лондоне и смотреть билеты.

Она плетьми опускает руки на подлокотники и кривит тонкие губы в усмешке. Пускай Драйден ясно даёт понять, что не желает перед ней отчитываться - да черт возьми, что она такого сделала? ей просто не похер на то, что бывший любовник себя гробит - суккуб согласна это проглотить. Не факт, конечно, что спустя какое-то время она не решит выблевать это обратно, предъявив при удачном случае желчь непереваренной обиды. Пусть строит из себя уставшего от мышиной возни иного. Да хоть Дональда Трампа - чем бы дитя в триста лет не тешилось, лишь бы в монастырь не уходило. Но отказать рыжей в просьбе - да, озвученной в форме ультиматума, ну и что с того - он не имеет морального права. Ей очень хочется в это верить.

Каждый сам выбирает, на какой стул сядет.

Рейган пытается поймать его взгляд. Прикусывает нижнюю губу дожидаясь ответа, и буквально всем нутром чувствует, что сейчас её ждёт еще одно потрясение - пальцы интуитивно впиваются в прочный металл. Ну, давай - говорит её поза - секи, ваше высочество. Ожидание грызёт и без того не самые надежные нервы и от того, что Эдгар молчит, активно делая вид что у него закатилась пуговица и сейчас настало самое время её найти, лучше не становится.

Он, блять, что, решил перевести её в аналитический отдел за образцово-показательную охреневшесть?

¹ Incredible Asses Nightmare

тяжко менi

Тело Рейган - вытянутая струна: тронь и услышишь неприятную, фальшивую ноту, способную порвать барабанную перепонку и с десяток капилляров. Пальцы впиваются в тонкую папку, костяшки становятся белее снегов Аляски. Скрипят зубы.

- Дай угадаю, чувство юмора ты оставил на входе? - в этом вопросе рокочет вызов. Он, как и взгляд, впивается в Драйдена мертвой хваткой, силой пытается вынудить посмотреть на неё, но у суккуба нет настоящей власти над мужчиной. Эдгар Драйден всегда оказывается сверху. Она опускает папку на стол - демонстративно делает вид, что та падает у неё из рук. Суккубу не нужно вчитываться в расписанные таланты и характеристики, ей вполне достаточно фамилии Брекенридж - в глазах рыжей это сомнительный гарант качества. Медленно - так же медленно, как закидывала - убирает ноги со стола. Разминает шею, плечи, спину - позвонки хрустят один за одним, словно костяная плеть - выпрямляется и встает из-за стола.

Что-то внутри - в простонародье оно зовётся душой - захлебывается в яростном крике отчаявшийся банши.

- Если Иэн Гарет Брекенридж, решит, что я не справляюсь, - её лицо холодно и спокойно, оно не выражает того уязвленного и раненного зверя, что скулит и рвется наружу, выгрызая острыми, ядовитыми клыками, уничтожая целостность рассудка. Эдгар её оскорбляет, сечет пощечина за пощечиной и сам того не подозревает,  - я покину свой пост, признав, что лондонские инквизиторы были правы и мне действительно в структуре нет места. Если Иэн Гарет Брекенридж непредвзято, объективно, положа руку туда, где у нормальных иных сердце, скажет, что я не справляюсь. Я уйду.

Спойлер - уйти из Инквизиции Рей планировала исключительно вперёд ногами.

Второй спойлер - своих планов суккуб всегда придерживалась.

И всё-таки промолчать оказывается выше её сил.

- Скажи мне только. Слепые закончились? - она подбирает слова, дробит цельные предложения на осколки, обрушивая на Драйдена столь не любимую им парцелляцию. Смотрит на него не моргая, словно вампир, ловит каждое движение и пытается прочесть по лицу что-нибудь кроме "да что ты?" и "саншайн, ты забываешься", - тупые, юродивые, слушающие Бибера, проклятые и застрявшие головой в заднице? Это ты автор идеи? Твой друг?

Надеяться на ответы не приходится, Эдгар довольно ясно даёт понять, что не собирается обсуждать выдвинутый в ответ ультиматум. Крайне недвусмысленно очерчивает линию, в сторону которой даже дышать непозволительно - похоже на меловой круг, ограждающий проповедника от паночки, Вия, рекламы онлайн казино и кредитных обязательств. И прочитать его у суккуба тоже не получается - его высочество объелось веселых пилюль и изволило обколоть свой эмоциональный диапазон лидокаином. Рейган убирает волосы назад, с такой силой впиваясь в них пальцами, что еще немного и можно было бы снять скальп. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдоооооооох...

Выдох.

Я сказала "выдох". Вот так. Она убирает руки в карманы брюк, перекатывается с пятки на носок, туда-сюда, разглядывает пол, стены, потолок, оконный проем, пластиковый фикус, снова пол. Больно прикусывает губу, кивает, примиряясь со скверным положением дел. Примирительно опускает плечи, признавая свою капитуляцию, и прячет взгляд.

Есть в этой вселенной такие твари, перед лицом которых инквизитор беспомощна - ваше высочество и его подружайчество как раз из их числа.

- Пусть выбирает любой стол в отделе. Любой, кроме Стивена. Этот ёбанный стол еще нужно заслужить, - взгляд прикован к мятой розовой футболке, рыжая пружинит, поднимаясь на носках. Снимает напряжение, как может, и игнорирует болезненные ощущения. Либо помогает концентрация, либо лозунг на груди высокого начальства скрывает в себе волшебное заклинание, которому невольно подчиняются нервные импульсы.

- И ты расскажешь мне, какого хуя малышка поперлась в Яму. Вместо путеводителя сунула нос в список "не влезай - убьёт"? В детстве головой ударилась? - презрительно вскинутая бровь и кривая усмешка на губах. Рейган неприятно, её трясет от самой ситуации и предчувствия того, во что та может вырасти. Трясет от мысли, что за столом МакАлистера будет сидеть дитятко мистера "я само совершенство". Трясет от своей беспомощности, - как напарнику мне это важно знать. Расскажешь за бутылкой виски, как друг, и я обещаю, что постараюсь не выцарапать никому глаза. Пожалуйста

Щедрое предложение - она даже сказала волшебное слово, надо соглашаться. Или брать деньги и съебывать в Канзас-сити.

был герой и весь вышел - стал балаганным паяцем

Когда она была моложе и о должности инквизитора могла лишь мечтать, у Рейган были учителя - хотела суккуб того или нет. Большую роль в её становлении, конечно, сыграла сама жизнь, но и наставники постарались. Из них не многие преподавали в учебке, но были и такие. Например Салли, которую все величаво называли Стальной Леди, старались обходить стороной и избегали встречи с её взглядом. Леди Салли была хорошей женщиной, одной из немногих в лондонской инквизиции того времени. Леди Салли пила чай с бурбоном и с мечом Нуаду в руках вытворяла такое, что у многих мужчин волосы дыбом вставали. Рейган очень любила её слушать. Леди Салли говорила, что семья для инквизитора не только слабость, но и - в первую очередь - непозволительная роскошь. Леди Салли умерла в одиночестве и её любимые кошки Конфета и Тыковка выели ей глаза прежде, чем кто-то смог найти тело иной. На похоронах коллеги говорили о том, каким храбрым бойцом она была и как много сделала для инквизиторов - никто не сказал, что она любила "доктора кто" и том, что её мясные пироги были самыми лучшими на весь Ланкашир. Её вещи были проданы на кэмдонской барахолке, дом перешел в собственность двора, кошки разбежались. От леди Салли ничего не осталось, кроме наград за выслугу лет и воспоминаний Рей. В ночь, когда её хоронили, Рей взяла всё её личные вещи, сложила их в коробку из под лаковых туфель с красной подошвой - единственная обувь инквизитора на шпильке - вывезла на городскую свалку и подожгла. Она пила дешевый скотч из фляги леди Салли и вспоминала, чему женщина её учила. На десятом глотке она поняла, что в общем и целом всё это - дерьмо собачье. И именно тогда приняла решение, что заведет семью.

Чтобы не кончить вот так. Чтобы подарить миру немного больше, чем баланс сил или глупые нравоучения.

Эдгар - неосознанно или нарочно - напомнил ей об этом.

Семья, быть может, действительно слабость. Но именно она заставляет нас быть осторожней. Ценить каждое мгновение, вписывая в чужую историю эпизоды с твоим участием, жить и понимать, что в этой жизни есть какой-то смысл. То, что не отписать двору, не продать на распродаже и не уложить в коробку.

Оливер и Персиваль. Есть еще Геральт. Это не честно прикрывать свои переживания тирадами об ответсвенности и сыне.

Она проглатывает, не прожевав, его отказ и чрезмерную заботу. Фиксирует взгляд на руках принца, тех, которыми еще недавно он держал её за плечи. Легко, едва ощутимо, но чертовски заботливо и требовательно. Тех, которыми он так давно её обнимал, прижимал к себе и просил не останавливаться. Никогда не останавливаться. Ирландка кивает.

Всё так, всё так.

Губы кривятся, тонкая нить ломается в горькой усмешке. Рейган словно проглотила целый центнер скисшего лимона. Она вытирает нос тыльной стороной ладони, снова кивает. Любой конфликт имеет свое начало, точку накала и после сходит на нет. Сначала это всегда приятно, но после теряет вкус.

- Вау, - вот и всё, что получается из себя выдавит поначалу, но дальше - больше, - мне кажется, или это был целый монолог? Эдгар Драйден и его как никогда точные проповеди. Нет, нет, я не иронизирую, ваше высочество, это от чистого сердца. Ты это всё верно говоришь, ты прав практически во всём, только знаешь ли... Стоит мне попасть в больницу, как вокруг начинает происходить полный пиздец - по всем фронтам. Не стану говорить, что будь я в строю этого бы не произошло. С вероятностью в девяносто девять и девять долбанных процентов, произошло бы. И может еще произойдёт, но у меня хотя бы будет шанс хоть как-то на это повлиять, если не удастся предотвратить.

Она могла бы сказать, что потеряла напарника. Того, кому могла доверить жизнь, ключи от квартиры и пароль от аккаунта на facebooke. Спросить, что бы стал делать сам Эдгар, если бы потерял на задание Иэна и не смог даже проводить его в последний путь? Спросить, понимает ли он, каково это на самом деле - говорить не о гипотетической смерти, изложенной в бумажных отчетах и застывшей на оцепеневших трупах в морге, а самой настоящей, приковывающей к постели и заливающий глотку третьесортным виски, задающей сотню вопросов и не дающей надежду на хотя бы один вшивый ответ? Каково это, понимать свою беспомощность, думать, что случится, если безносая положит руку на плечо сына? Конечно могла, ей даже этого хотелось, но Рей не стала.

Это бы навсегда провело между ними черту, это было бы ниже пояса.

И Рейган Уилан поднимает белый флаг.

- Иногда я забываюсь. Забываю, что ты мой принц, а не просто мой друг. Мне казалось, ты это ценишь. Забываю, что ты не потерянный мальчишка, а взрослый и сильный мужчина. Забываю, что не в моих силах тебя защитить или коснуться твоей души. Я забываюсь, ты чертовски прав. Моя ответственность это моя ответственность. И я не собираюсь её перекладывать на кого-либо - тем более на тебя. Моя семья, мои друзья, моя работа... Вот и всё, на чем держится моя жизнь. Никто не может этого у меня отобрать. Даже ты, Эдгар Драйден. Забирать Дину? Да хоть Адоние ночные горшки подносить, если это поможет вернуться к работе. Могу даже Брекенриджу говорит, как ахуенно он сегодня выглядит и предлагать чай. Если это вернёт к моим обязанностям. Пожалуйста. Я могу.

По щекам предательски сверкают росчерки жгучих слёз. Такие горячие, что могут расплавить кожу. Уилан плачет крайне редко, практически никогда, но и она не железная. Рейган вытирает улики своей человечности и запрокидывает голову наверх, пытаясь задушить этот приступ.

- Ты, кажется, спросил, что делать с двумя любительницами вляпываться в неприятности? Быть может... - поперек горла встает острая рыбья кость, - отлучить от двора? Тебе так будет спокойней? Видишь ли, какая штука. Ты либо подпускаешь к себе других и разгребаешь за ними дерьмо, либо уходишь в монастырь и дрочишь на священное писание. Что-то мне подсказывает, что на библию у тебя встанет едва ли, поэтому... Научись доверять и не обвиняй других в том, что тебе на них каким-то волшебным образом не насрать. Я не могу говорить за Дину, но за себя - еще в состоянии.

Рейган опускает взгляд на Эдгара и думает, в какой момент своей жизни свернула не туда? Где проебала тот момент, когда пошла к волшебнику страны Оз и попросила его даровать сердце?

- Сегодня пойду обедать в "Кримзон", надеюсь, никому не прийдет в голову рассказывать об этом Перси или Олли. Надеюсь, никому не придет в голову портить мне аппетит. Вернусь домой, приму душ, заварю чай с ромашкой и прочей успокаивающий поеботой, закинусь таблетками и лягу спать. А завтра прийду за Диной и буду ломать голову над тем, как сделать так, чтобы с её головы волоска не упало.

А еще она может сказать, что Драйден перекладывает на неё взятую собой ответственность за Дину. Но и этого не делает. Прикусывает губу - почти что до крови - переминается с ноги на ногу. Пытается найти причину для того, чтобы остаться и вместо этого говорит:

- Прости меня. Перегнула.

И примерно в этот момент начался настоящий Конец Света.