родственные связи: Лука Висконти – отец, Филиппа Висконти – мать, Михаэль Висконти – старший брат.
Медея Висконти – жена, Детлаф Висконти – сын.

Двейн немного растерян – и очень недоволен. Какого хуя? Полгода назад Михаэль и дотянуться до него нормально не мог, а теперь выходит совсем наоборот.
Понятное дело, тренировки для будущих инквизиторов предназначены для того, чтобы быть ловким, сильным и очень быстрым. Понятное дело, что Двейн к этому вот-вот присоединится.
Стандартные потасовки, пока родители не видят (Лука ухмыляется, Филиппа многозначительно вздыхает), бодрят и веселят – ох уж эта братская любовь.
Через год Двейн возвращает к себе статус «более сильного брата» и очень радостно смотрит на Михаэля, схватившегося за свой переломанный нос.
Очень крепкая братская любовь.

Справедливости ради, Михаэль и Двейн всегда держались друг с другом на короткой дистанции. Взаимные пиздюля (ладно, начинал Двейн) обернулись в крепкую дружбу, где каждый в любой момент готов вытащить другого из глубокой задницы (ладно, вытаскивают Двейна).
В семье нет никаких вдалбливаний на тему «вы – стая, вы – команда», живут они среди обычных людей, не сильно отличаясь от смертных по образу жизни (не считая маленьких нюансов, конечно).
То, что они пойдут в Хаос – само собой разумеющееся.
То, что начнут с инквизиции – даже не обсуждалось.

Двейн очень ответственно подходит к делу, потому что ничего больше толком не умеет, да и зачем трепыхаться – есть способ питаться и прокачиваться, есть занятие, если ты немного проебываешься, батенька тяжело вздохнет и все исправит.
Или Михаэль. Или Филиппа. Очень удобно, между прочим.
Не немного Двейн старается не проебываться, со временем вбивает себе в голову, что к чему (точнее, что можно, а что нельзя), потому и становится одним из надежных инквизиторов местного филиала.

Портлендские дворы совсем не против видеть пополнение в своих рядах. Двейн совсем не против сменить обстановку, да и просто отползти подальше от семьи – ну, семейные ужины раз в неделю это замечательная традиция, стукнувшая в голове Филиппе всего-то лет десять назад (по их меркам будто вчера), но что-то это все становится Висконти младшему костью в горле.
Причем эта кость не предполагает ни чувства сытости, ни шага в сторону повышения уровня.
В Портленде работы оказывается достаточно, еще больше её за пределами штата – Двейн без раздумий соглашается отправиться то в один город, то в другой, где за ним будет меньше присмотра.

Великая депрессия много ставит в его голове на свои места. Двейн впервые ощущает Голод такой силы и впервые не пытается избавиться от него при первой же возможности. Перевертыш убеждает себя, что дело исключительно в ряде обстоятельств, которые ему совсем не хочется анализировать – не сдохнет же от голодовки, ну – а вовсе не каких-то моральных устоях (господи, что за бред?).
Угадайте, кто его вытаскивает (точнее их с Харви)?
– Ебучая ищейка, – усмехается в лицо Михаэля и принимает протянутую пачку сигарет.
Двейн, оказывается, нужен теперь в другом месте.

С Адонией работать странно, но вполне неплохо. На всемирный бардак Висконти внимание обращает слабо, больше занят своими заданиями, да и жрать дают – на том спасибо. В рот Варни преданно смотреть не получается, но, кажется, Двейн и без этого не создает впечатления того, кто вздумает предать Двор (и сверху этого логичный вопрос – нахуя?) или создать ей лишних проблем (вопрос тот же).
В Берлине же знакомится с Медеей, с которой исключительно деловое общение как-то не складывается.
Кто же думал, что все будет так серьезно?

Война остается позади, годы работы в Берлине гладкой цепочкой идут один за другим, Двейн выглядит, как парень, который очень даже остепенился – никаких проблем с его стороны для руководства, никаких проблем для семьи и для Медеи, ну, просто золото.
Двейн задумывается, что отделять понятия «семья» и «Медея» как-то уже очень глупо – заодно поступает предложение уехать назад в Портленд (эй, парень, там есть еда!). Взвесив все «за» и «против», Висконти предложение принимает.
А после делает новое Медее.

Свадьба переносится в Штаты, а работы вновь непочатый край. Двейн почти что примерный семьянин – без вести от жены не пропадает, выполняет все, что потребуется в инквизиции, подкармливает уличных котов возле их нового дома.
Висконти шипит громким матом, не зная, какую рану зажимать первой, и не понимает, какая тварь его вообще атакует. Напарников в округе не наблюдается (ах да, эта политика Хаоса…), впрочем, необъяснимая хуйня тоже дает по съебам – Двейн зря что ли столько лет в инквизиции пашет, чтобы от кого-то кусок не отрезать?
Расследование стопорится, все разводят руками и сбрасывают на сбежавшую тварь из Тени. Двейна, в целом, устраивает, особенно когда лично видит глазами похожие на правду останки.
Долго об этом всем задумываться не получается: Медея сообщает о своей беременности, и Висконти просится в отставку.
«Ну его нахуй», – думает он.
– Хочу поднатаскать новеньких, – произносит вслух он.

Двейн немного залипает, смотря на сына, и думает, когда тот, наконец, научится ходить и выносить мусор.
– Он орет, потому что хочет есть.
– Ему уже три года, сам не может еду найти? Ладно, я пошутил-пошутил!
Двейна, в принципе, все устраивает. У них с Медеей куча живности (и сын, конечно), свои заботы и относительная гармония, которая вообще между ними может быть.
Только Детлаф растет как-то слишком быстро, но Медея говорит, что родителям всегда так кажется.
Он склонен ей верить, пока помогает сыну первый раз обернуться, пока доносит мысль, как он может поднять свои способности, и что принадлежность Хаосу даже не обсуждается.
Детлаф – объект гордости Двейна и Медеи (смотрите, они очень хорошие родители).

К изменениям в верхушке Висконти, в принципе, привык, однако знакомые лица не могут не радовать.
Долго думать не приходится: Детлаф вполне себе здоровый оболтус, который за себя постоит, Медея вообще не обсуждается (кто из них за кого еще лицо сожрет), а Двейн, честно признаться, по старой работе вполне себе соскучился.
Копье Луга никогда далеко не убиралось, но теперь вполне на законных основаниях лежит в его ладони и радует глаз.
Говорят, бывших лезвий не бывает.
Вот Двейн и проверит.

● второй уровень получил еще в Берлине, ушел из инквизиции в 80-х.
● лицензии наше все (Яма тоже).
● курит, потому что может.
● имеется артефакт от ментальных воздействий, а также два тонких кольца, связывающих с Медеей и Детлафом - все заряжается от его энергии.
● забиваться начал давно, при необходимости татуировки обновляет с помощью той же магии - желающих сделать это за деньги находится достаточно.
● уверен в своих сильных мощных лапищах на все 146% (но возле Медеи об этом молчит).
● есть доберман (предлагал называть Ром, чтобы выебываться наличием черного Рома дома, но остановились на Шарк), есть сфинкс Ричард (чаще всего зовется лысым пидором или лысым чмом), есть маисовый полоз Гера.
● за семью и Двор - ну, вы знаете.

Отредактировано Dwyane Visconti (2019-06-03 12:42:24)