Она даже и не думала, не подозревала, что снова придется вернуться к старой работе, вспомнить навык, которые Кармен давно отложила в ящик, где старательно накапливала свое прошлое, иногда перебирала его и вспоминала добрым или не очень словом. Она не думала, что придется опустить в него руку не за тем, чтобы пересматривать старые фотографии и вспоминать тех, кто был на ее пути, кто был с ней, а чтобы снова выйти на тропу войны. На тропу войны против тех, на чьей стороне она была столько лет, пойти против собственного Двора, стать изгоем среди своих. Но она больше не могла по-другому.
Больше всего Кармен боялась одного: что рядом с ней не останется никого, в ком она так сильно нуждалась в этот момент, что все бросят ее, выйдут против нее на бой. Это был единственный страх, который остался с Кармен, но который развеял тот, гнева кого она боялась больше всего остального.
Вилескас. Ее кровь, пусть и не совсем родная. Ее боль, ее любовь, ее жизнь. Тот, ради кого она была готова идти на страшные вещи, ради кого совершила свои самые главные ошибки. Он остался рядом, и она была так ему благодарна, пусть сначала и не поверила в такую щедрость от провидения. В последнюю щедрость, в последний подарок, потому что глубоко внутри себя почувствовала, что сегодня домой она не вернется.
Все, как тогда. Все так, как было в тот день, когда они покидали поместье Риверо - она знала, что в последний раз идет знакомым путем, что просто так ей не дадут уйти.
И брат рядом с ней.
Самый важный рефлекс - защита.
Браслет давно разрядился, а меч в руках дрожит и трещит при каждом ударе, при каждой успешной или не очень попытке отбить ближнюю атаку, без зазрения совести отсекая руки, ноги, головы. Она чувствует, как Волосы налипли на висок, намокли от крови, она чувствует, как постепенно теряет силы, а противников - не врагов, нет - становится все больше, но она идет вперед, до самого конца.
- Прикрывая меня, - отдает она ментальный приказ кому-то гораздо слабее себя, выставляет его, как живой щит, чтобы идти дальше, выше, чтобы снести головы тем, с кем еще вчера пила чай у себя в кабинете.
И брат не отстает.
Спасибо, Вилескас.
Это письмо будет последним к тебе.

Где дверь на выход? Существует ли она? Не сломала ли Кармен ее в тот момент, как приняла приглашение в тень, в место, откуда нет возврата, где реальность постепенно искажается, но разум все еще цепляется за образы и цели, которые были важны, которые ты сам определяешь для себя, как правильные. Можно ли найти выход от туда, откуда возврата не бывало никогда? Можно ли самому создать дверь, которая выпустит тебя из кошмара, который ты создаешь себе сама? Это как легенда о доме без конца: за каждой дверью тебя встречает все более и более жуткий кошмар, но ты идешь дальше: сначала, чтобы получить заветный приз, потом - просто, чтобы выбраться из пучины, в которую сам и шагнул по собственной наивности и жадности.
О, да. Кармен была жадной. Кармен была просто ненасытной: она все брала и брала, она отказывалась от того, что преподносила ей жизнь, думая, что она сможет найти нечто гораздо более ценное, она взваливала на себя все больше и больше, она тянула проблемы других, она наполняла голову слезами каждого, кто поворачивался к ней лицом.
В какой момент она переступила порог, сделала шаг, после которого дверь за спиной исчезла? Когда пришла на встречу с Вергилием в поисках лучшего мира? Когда ушла от мужа в поисках успокоения? Когда родила ребенка от Хуана в поисках собственного бессмертия? Когда прыгнула с обрыва в поисках спасения для брата? Когда спровоцировала выкидыш у Кассандры в поисках способа помочь ей и Вилескасу обзавестись ребенком? Где? Как? Когда? В каком именно момент она превратила собственную жизнь в Ад, которого не пожелаешь даже своим врагам? Где именно ее голова начала постепенно трещать от последствий ее же собственных поступков?
Столько вопросов и ни одного ответа. Для чего она вообще живет, если только и может, что постоянно ошибаться? Для чего она прошла через все это?
Кармен отшвыривает от себя с десяток инквизиторов и сотрудников службы безопасности, покрепче перехватывает меч, чтобы всадить его в грудь того, кто смог подобраться ближе остальных, того, кто хорошо ее знал, кто единственный смог заглянуть в ее крепость, помимо самых близких. Прости, Оливер, прости, пожалуйста. Ты не виноват. Виновата во всем Кармен.
Ты был хорошим человеком, но теперь тебе придется сгореть. Ты знал, на что шел.
Кармен чувствует, как волна усталости начинает ее нагонять, как бессилие затягивает петлю у нее на шее, медленно тянет веревку вверх, чтобы она не смогла больше сопротивляться.
Секундное замешательство. Отвлечься от собственных проблем, чтобы поймать глазами Вилескаса. Он никогда не любил схваток. А она всегда лезла в драку. Ради кого угодно, но не ради себя. И куда ее это привело?
Секундное замешательство, и ее тело ловит заклинание. От него больно - разряд тока проходит сквозь все тело, хватает за ноги и отбрасывает куда-то далеко.
Кармен больно, но она снова поднимается на ноги, снова сжимает меч и идет вперед.

Кармен идет вперед и натыкается на широкую спину брата, за которой всегда можно было спрятаться, можно было выдохнуть и на минутку забыть обо всем, но Кармен никогда этого не делала, никогда не пряталась за брата, или за кого бы то ни было еще: она всегда шла рядом или забегала немного вперед, чтобы разведать, чтобы проложить дорогу там, где в одиночку пройти было невозможно.
Она накрывает свободной рукой плечо Вилескаса и поднимает глаза на отделившую их ото всех остальных стену ветра и пыли, слышит его шепот, понимает, что он только что выиграл им немного времени, что ей нужно срочно что-то придумать, но Кармен тратит несколько секунд на то, чтобы хотя бы сделать глубокий вдох, прижимаясь окровавленным лбом к спине брата, чуть сильнее сжимая слабыми пальцами его плечо.
"Тебе нужно уходить, Вилескас. Тебе нужно идти как можно дальше - так далеко, что никто не смог бы наступить тебе на пятки", думает она, но кажется, будто говорит, будто дает ему последнее наставление, потому что прекрасно знает, что дальше она идти не сможет - где-то придется остановиться и перестать уже стирать ноги о мощенную дорогу, усеянную битым стеклом, потому что ноги и так стерты до костей. Скоро она даже при всем желании помочь станет обузой.
Не сегодня, так завтра.
Не сейчас, так через минуту.
И самое главное - она никогда ни о чем не жалела. Ни об одном своем поступке, потому что знала, для чего это все делается, пусть иногда и понимала, что взяла на себя слишком много, что всем соломы не постелишь, что спасая других, даже тех, кому это оказалось не нужно, она и не заметила, как сама упала брюхом на арматуру. Прощение попросить хотелось только у Кассандры, за Кассандру, за их так и не родившееся дитя. И на этом все.
- Хорошо... - шепчет она и осматривается: единственный выход, это окно, придется лететь аж со второго этажа, но ведь ей не привыкать прыгать, да?
- Сейчас... - Кармен смотрит на изодранные ранами ладони и стискивает зубы, когда вышибает окно широким взмахом руки, - Уходим! - она повышает голос, но чувствует, как тот почти сразу пропадает, бежит вперед, превозмогая боль во всем теле, пряча лезвие меча. Короткий взгляд на брата - он рядом, можно уходить. Она перепрыгивает через подоконник и летит вниз, подхватывая свое тело телекинезом, чтобы смягчить падение.

- Я не хочу подставлять Вадима... - выдыхает Кармен, хотя сама прекрасно понимает, что хоть какое-то временное убежище они получат именно в "Дуате", а потом можно будет уходить в какую угодно сторону - в любом случае однажды, рано или поздно их настигнут и снова придется отбиваться.
Если подумать, то это очень похоже на войну - на любую из тех войн, в которых она принимала участие - и не похоже ни на одну из них одновременно, потому что сейчас словно целый мир ополчился против только них двоих: об остальных она больше не думает, по ее вине втянут в это оказался только Вилескас. Просто по своей глупости, из-за любви к ней - из-за такой же сильной, какую испытывает к нему и сама Кармен.
- Идем, - женщина устремляется вперед по одной из неприметных троп в парковой зоне, окружающей особняки Двора Порядка, и ловит себя на мысли о том, что эта дорога заканчивается точно там же, где начиналась. Они снова только вдвоем, пусть и теперь немного поменялись ролями, и это Вилескас встал на ее сторону, теперь он помогает ей пройти через тот Ад, в который Кармен сама себя погрузила, погружала последние два века, постоянно стараясь, наоборот, подняться. Они снова бегут через лес и чувствуют, как за спиной постепенно нагоняют враги, пусть теперь они вполне реальны, они держат в руках мечи, они готовят зелья, артефакты и заклинания, чтобы остановить и уничтожить любой ценой. Теперь это не чистая концентрация людской боли и магии - теперь там много другого: долг, честь, злость, горечь от того, что под руками этих двоих погиб пара добрых десятков людей, с которыми они были близки долгие годы, с которыми прошли через многие испытания. Теперь одним только огнем и ритуалом они не отделаются.
Кармен крепко держит руку Вилескаса, с каждым шагом заталкивая в себя все больше энергии земли и воздуха, чувствуя, как от этого начинает болеть каждая кость и каждый волосок на изможденном усталостью и болью теле. Но она идет вперед, собирая остатки сил, чтобы хватило еще хотя бы на один сильный удар, который окончательно отрежет ее от преследователей... И от брата. Она не хочет говорить ему, но она чувствует, что где-то здесь - плюс-минус десяток километров - и она упрется в стену, либо перед ней разверзнется пропасть. А, может быть, это будет дверь, за которой будет вечный покой, за которой она сможет выдохнуть и, наконец-то, отдохнуть, забыть обо всем, потому что все мирское теперь будет совершенно не важно, все мирское останется на плечах живых, на плечах тех, от кого она безвозвратно отстанет. Она не хочет говорить это брату.
Потому что самый главный рефлекс - защита.
Они выбираются на оживленную улицу - вечер только начинается, все люди закончили работу и теперь торопятся по своим делам: пятница располагает отдохнуть душой и телом, их даже никто не замечает. Кармен смотрит по сторонам и быстро идет в сторону неприметного магазина верхней одежды, проходит внутрь, смотря в глаза скучающему продавцу.
- Спать, - говорит она и тот тут же падает на пол, кажется, ударяется головой, но это не важно. Она скидывает свою куртку, надевает первое попавшееся пальто, прячет волосы под берет. Дождавшись Вилескаса, снова идет куда-то, куда-то в сторону Задверья, потому что идти все равно куда-то надо, а она думает, что найдет хороший вариант, обходящий Вадима и его отель. Пусть это и невозможно. Станислав не даст инкуба в обиду, защитит, если что, а тот сможет выиграть им немного времени: хотя бы просто забрать вещи и уйти черным ходом, через канализацию - как угодно. Нужно только хорошо подумать и дотянуть до Задверья.

Кармен, прихрамывая, устремляется вперед, не забывая аккуратно смотреть по сторонам, прикрывая часть лица прихваченным у самого выхода палантином, но при этом стараясь выглядеть так, как будто ей просто прохладно, а не как будто за ними бежит свора инквизиторов и просто сотрудников Двора, которым не терпится либо захватить их обоих, либо сказать "Ой, они оказали сопротивление и мы решили обоих ликвидировать, и вообще это они сами собой били по стенам, мы их такими нашли". А кто им что скажет? Только спасибо и скажут за уничтожение двух настолько опасных отступников, которые не просто нарушили законы Двора, а которые знали так много, что отпускать их хоть куда-нибудь попросту глупо и опасно - ответной благодарности не последует, только несколько мощных ударов в спину, после которых система никогда не оправиться. Те, кому нечего терять, самые страшные противники тех, кто боится всего на свете.
Кармен очень бы хотела позаботиться о том, чтобы Двор был либо сожран кем-то, либо сожрал сам себя: она могла бы прийти к Адонии и, как на духу, рассказать всю правду, выложить целый список фамилий, явок и паролей, конспиративных квартир и агентов, каким бы то ни было образом замешанных в проблемах Хаоса. Просто для того, чтобы хоть как-то отвернуть внимание Порядка от Вилескаса. Хочется думать, что и от себя, но Кармен не вчера родилась, да и трудно думать о себе, когда по ее вине во все оказался втянут Вилескас. По ее вине вообще много чего случилось - захочешь записать или рассказать, так никакого времени не хватит, да и поздно уже исповедоваться, теперь остается только пожинать плоды, последствия всех принятых решений.
Кармен мотает головой, чтобы вынырнуть из мыслей, заставляя себя думать о конкретном моменте, но ведь, это все как вечер воскресенья - ты стремишься быстро закончить все посторонние дела, сделать что-то важное, потому что завтра на работу, а послезавтра уже Сочельник. И ты судорожно пытаешься сообразить, что еще забыл или не учел в предстоящем торжестве. И все равно что-нибудь забываешь. А Кармен нельзя забывать, Кармен нужно учесть все, иначе второй попытки ей никто не даст, не в этот раз.
Она прикрывает глаза и так хочет снова сжать руку Вилескаса, но идет немного впереди, стараясь держаться так, чтобы он ее из виду не потерял, потому что нельзя оборачиваться, и, чтобы погоня приняла их за двоих посторонних друг другу людей, раскрыла обман хотя бы на три минуты позже.
До границы Задверья получатся добраться довольно легко при учете всех изложенных выше обстоятельств, но теперь Кармен замирает всего на секунду, словно собирается выйти из воды на берег, где холод резко ударит по всему телу.
Она выдыхает.
Она сворачивает в район иных.
- Вон они! - кричит кто-то за спиной.
Кармен успевает только повернуть голову, готовясь бежать, и видит, как один из инквизиторов уже направил заклинание в сторону Вилескаса.
Рывок.
Хлопок.
Удар.
Оглушенное женское тело сползает по практически проломленной стене, оставляя за собой кровавый след.

Ну вот... А она думала, что успеет проводить Вилескаса хотя бы до "Дуата" и там передать его в надежные руки.
Больно настолько сильно, что Кармен уже даже не чувствует этого - с этим ударом ее словно выкидывает из тела, она как будто несколько секунд наблюдает со стороны за тем, как Вилескас подбегает к ней, за тем, как он опускается на колени и что-то шепчет, пытается колдовать, чтобы предпринять хоть что-то.
По телу разливается слабое тепло и Кармен ныряет обратно в разбитую оболочку.
- Тише... Тише, - шепчет она, когда заклинание брата дает хоть какой-то эффект и позволяет ей аккуратно перехватить его руки, едва нахмуриться, замечая, что одна из ладоней разодрана от стихийных сил, - Ну вот как...оставлять тебя одного? - Кармен аккуратно складывает его ладони себе на грудь и тепло, совсем по-матерински улыбается ему. Он знает, что она не сможет даже повернуть голову, приподняться, но Кармен видит в его глазах какую-то полубезумную веру в лучший исход, - Милый мой... Милый-милый братик... - Кармен касается побелевшими губами теплых пальцев Вилескаса.
Что же ей делать?
Как же ей быть?
Кармен переводит взгляд на инквизиторов, что сами не ожидали такого исхода, но дальше смотрит только на Вилскаса, впитывая этого человека каждой клеткой.
Да. Она знает, как сможет проводить брата до безопасного места, хотя ему это едва ли понравится.
- Так странно... Я думала, что умирать это очень больно... - говорит она и пытается смяться, но сломанные кости ребер, воткнутые в легкие, говорят, что так делать не стоит - рот наполняется кровью. Кармен только что по своей глупости сократила их время друг для друга, а значит нужно поторопиться, придется опустить всё, что вдруг захотелось сказать, и потому Кармен аккуратно снимает со своего запястья разрядившийся браслет, надевает его на руку Вилескасу, аккуратно поправляет.
- Отдай это Матео... И скажи, что мама очень его любит и очень сожалеет, что так вышло, - Кармен говорит и кашляет, плюет кровь на асфальт, - Стас и Рут... Они знают, где Хуан с Матео... - шепчет она и прикрывает глаза на секунду, потому что вдруг резко потянуло в сон. Нет, нельзя. Нельзя умирать от заклинания инквизитора, - И... Скажи Вадиму... - Кармен снова смотрит на Вилескаса, - Скажи ему... "Хватит жить в неволе", - глупый позывной с очень глупым ответом. Но командующий Вадима имел склонность к подобной мишуре с детективным налетом.
- А теперь... Теперь достань мой меч, - шепчет она, смотря на Вилескаса все с той же нежной улыбкой, - И... - она снова кашляет кровью, - Ты знаешь, что нужно...сделать. Поторопись, - она не доберется до "Дуата". Больше никогда не переступит его порог.
А жаль.

Кармен смотрит на Вилескаса, тянется к нему ладонью, чувствуя боль в том месиве, что осталось от ребер и легких, едва хмурится, но ладонь к щеке все равно прижимает, аккуратно вытирает большим пальцем слезы со щеки.
- Я люблю тебя... - тихо вторит Вилескасу Кармен, - Но, если это сейчас не сделать... - кашель снова прерывает ее, теперь лужа крови стала еще больше, а значит времени торговаться нет совсем, а потому Кармен ловит руку, в которой Вилескас зажал рукоятку меча, - То весь путь был...пройден зря, милый, - она тянет руку с мечом на себя, упирается рукоятью прямо в сердце и продолжает нежно улыбаться ему. Сейчас на знает и прекрасно понимает, для чего все время шла вперед, для чего открывала дверь за дверью, почему не смогла брести покоя там, где, казалось бы, это было неизбежно. Сейчас она совершенно четко и ясно представляет себе весь свой путь от начала и до конца, каждый его этап, а потому получает ключ от последней двери, которую нужно открыть перед тем, как обрести вечный покой, позволяя остальным бежать далеко вперед себя.
- Я всегда буду с тобой... - совсем тихо, практически одними губами говорит женщина, - Иногда только...буду отвлекаться...на Матео... - Кармен стирает слезы со второй щеки Вилескаса. Странно, что в ее глазах слез совсем нет, только бесконечная любовь к брату, - Прощай, милый... Я люблю тебя, - Кармен сжимает своими пальцами пальцы Вилескаса и отдает оружию последнюю команду.

- Вилескас? Ты что? Плачешь? - Кармен аккуратно проходит в спальню кузена, несет с собой молоко и немного фруктов, хлеба и сыра - в темноте хватала все, что подвернется под руку, зажигать свечу не решилась, иначе мама обязательно высказала бы по этому поводу. Девочка подходит к кровати Вилескаса и аккуратно выставляет еду на столик, забирается в кровать, под одеяло, молча обнимая мальчишку и прижимая его к себе.
- Лучше поспи, - шепчет она и гладит его по волосам, - А я присмотрю за тобой, - Риверо улыбается тепло, а после тихо напевает какую-то старую колыбельную, которую мама пела сначала ей, а потом Хуану, пока Вилескас и правда не засыпает.

Лезвие мягко входит в грудь, Кармен его даже не чувствует, словно оружие боится причинять боль своей хозяйке, а по телу разливается приятное тепло, словно ее кто-то опустил в подогретое молоко с медом. Кармен прикрывает глаза, чувствуя, как силы покидают ее, чтобы стать частью того, кто прервал ее путь здесь, чтобы наполнить его настоящим могуществом и сделать сильнее.
Теперь Кармен может быть спокойна.
Вилескас доберется до "Дуата" в целости и сохранности.

- Солнце, мне кажется, ты устало светить. Солнце, мне кажется, ты просто устало. Ляг скорей в облака, отдохни, я поправлю тебе одеяло… - Кармен слабо улыбается, смотря на спящего Вилескаса, - Я тебя не оставлю, братик. Обещаю.