[indent] Мать говорила, что темная магия - последнее, к чему стоит обращаться. Отец же утверждал, что без неё иногда не обойтись, а, значит, нужно быть готовым к ней обратиться в любой момент. Генриетта видела в единственном сыне только добро и желала ему самой светлой жизни, как и любая другая мать, искренне любящая своё дитя. Возможно, она была права, пока от неё не осталось лишь бездыханное тело стараниями тех, в ком Генриетта тоже видела лишь добро. Период, когда Вилескас злился на неё за это и за её наивность, остался уже далеко позади. Но трудно не вспоминать наставления, когда перед тобой начерчен без единой погрешности ритуальный круг, предназначенный вовсе не для того, чтобы вызвать в эту дождливую ночь ясную и тёплую погоду.
Возможно, это стоило бы сделать. Вытаскивать тела и не без помощи магии превратить их в основу для стойкого и выжигающего до последнего огня оказалось всё-таки выматывающим делом. Сейчас, когда пламя уже едва тлело, не позволяя стене дождя затушить себя, а одежда на нем практически высохла, Вилескас делает почти последний жест: статуэтка льва в его руках едва ощутимо вибрирует от силы, вложенной его отцом в этот кладезь магии.
[indent] «Кажется, эта последняя».
[indent] Сила мягким потоком вливается в тело, вызывая у Вилескаса неуместную и едва заметную улыбку - Хавьер не смог бы создать настолько идеальный баланс, значит, к этому артефакту приложила руку Генриетта.
[indent] Жаль, что последнее доступное для него совместное творение родителей, придётся потратить на такую магию.
[indent] Оставшаяся в склянке кровь убитых (пришлось постараться, чтобы она оставалась в относительно жидком и однородном состоянии) оказывается в руке. Рубашку Вилескас скидывает куда-то в угол, чтобы не задело круг, и наносит последние символы на тело, чувствуя, как моментально стягивается кожа под знаками.
[indent] Лишь когда он становится в центр круга, в голове возникают первые сомнения. Проклятие способно отобрать у него практически всю магическую энергию – и не факт, что полноценно сработать. Проклятие вообще дело гиблое и редко приводящее к безопасным последствиям для того, кто его посылает. Еще не поздно отступить и найти другой способ убить Андреаса, и Вилескас согласен с голосом разума в своей голове, но вместо того, чтобы выйти за пределы круга и забыть об этом, как о страшном сне, Агуэро начинает медленно и с максимальной четкостью зачитывать заклинание, не сводя глаз с кинжала – единственный предмет, полноценно связывающий его с бывшим товарищем. Ну, если не считать кровь тех, кого тот умертвил.
[indent] Мир вокруг словно застыл в ожидании, когда ритуал придет в действие, и какое-то время ни круг, ни пламя расставленных свеч не реагирует на его слова.
[indent] Мысль об ошибке едва ли не заставляет его прерваться, но в последнее мгновение его собственная энергия начинает плавно вытекать из тела, двигаясь вдоль нарисованных линий. Вилескас допускает, что его полного запаса может не хватить –  [indent] Вилескас продолжает читать, прикрывая глаза и чувствуя, как начинают жечься знаки на теле.
[indent] Агуэро редко прибегал к темной магии, но даже тогда его заклинания и близко не стояли рядом с проводимым ритуалом. Силы продолжают утекать, вселяя надежду, что все идет так, как должно, и Вилескас мысленно обещает себе задуматься о последствиях чуть позже, когда все закончится.
[indent] Приближаясь к концу заклинания – возникает ощущение, будто кто-то выкачивает воздух из помещения, потому что сделать вздох с каждым разом становится все затруднительнее – Агуэро чувствует прилив сил, похожее на открывшееся второе дыхание.
[indent] А затем что-то будто лопается, пронзая его тело выворачивающей наизнанку болью, и все вокруг погружается во тьму.

[indent] В то мгновение, когда разум еще балансировал между сознанием и забвением, Вилескас уже не рассчитывал открыть глаза – знал же, что его уровня едва ли хватит на проведение такого ритуала, но кого бы это остановило.
[indent] Тем удивительнее было услышать знакомый женский голос и почувствовать осторожные прикосновения. Во рту сухо, как в пустыне, и ответить что-то сразу не получается. Сознание возвращается вяло, по мелким крупицам, несмотря на желание мага как-то подать знак сестре, что с ним, в принципе, все в порядке, если не считать жажду и боль, будто его несколько часов лупили палками. Ну, могло быть и хуже.
[indent] Шумно выдыхая, он приоткрывает глаза, с трудом фокусируя зрение. Хмурится и оттягивает момент зрительного контакта с Кармен – ему стыдно, правда, стыдно.
[indent] – Не хотел дать ему уйти просто так, – даже это произнести едва слышимым голосом оказывается труднее, чем Вилескас рассчитывал. Он прикрывает глаза на несколько секунд, пытаясь окончательно понять масштабы последствий, но кроме тупой боли ничего более не ощущает.
[indent]   – Магия, – Агуэро буквально выдавливает себя слова, сдерживая болезненный стон – ребра ныли так, будто у него в грудной клетке живого места не осталось, поэтому вырвавшийся следом смешок заставляет тут же скривиться в болезненной гримасе. – Я её не чувствую.

[indent] Иногда ему кажется, что стоит всё-таки сделать ставку на тренировку защиты от ментальной магии - как ещё объяснить, что Кармен, словно читая мысли, делает все, чтобы облегчить для него эти пугающе длинные минуты? Все, конечно, в разы проще: Кармен знает все. Или догадывается. Вилескас не уверен, поэтому лишь губами извиняется перед сестрой - а извиняться было за что.
[indent] За то, что не послушал сразу, ещё и разозлившись на попытки донести до разума хотя бы порцию логики и рациональности.
[indent] За то, что теперь вызывает столько забот.
[indent] За то, что она должна вместе с ним сейчас задыхаться от отравленного проклятием воздуха.
[indent] С усилием перебарывая желание опустить наливающиеся свинцом веки, Агуэро прикидывает, сколько времени он пролежал в отключке, но восприятие, кажется, сбито напрочь, а лишний раз что-то спрашивать у Кармен нет сил. Остаётся верить, что потом они появятся - им многое стоит обсудить.
[indent] Она старается скрыть правду, и Вилескас очень хочет ей верить, что магия, на самом деле, не покинула его. Однако сколько себе не ври, отсутствие той части, которая обитает в тебе почти все годы сознательной жизни, трудно не заметить.
[indent] «Я при всем желании никуда не убегу – даже не уверен, что встану».
[indent] Пока Кармен открывает окно, позволяя ему, наконец, почувствовать поток свежего воздуха, Вилескас пытается пошевелиться. Несмотря на болезненные отголоски, тело все-таки слушается – это уже вселяет надежды. Перспектива стать лежачим овощем как-то доверия не внушает совершенно, как и собственная смерть – Агуэро даже слишком жадно пьет воду с рук сестры, все-таки прикрывает глаза, когда её ладони смачивают кожу, отчего во влажных местах дуновение ветра ощущается еще сильнее. Он только сейчас осознает, насколько ему жарко и как по ощущениям горит тело.
[indent] От наличия плаща женщины на собственных плечах ему становится смешно, но еще первый раз Вилескас понял, что лучше эмоции сейчас сдерживать. Он силится устоять на ногах, но земля начинает уходить из-под него при первой же попытке принять ровное вертикальное положение, и то, что Кармен вынуждена теперь тащить его буквально на себе, ощутимо бьет по его самолюбию. Однако спорить с ней сейчас будет еще хуже – ему даже долго не надо думать, чтобы догадаться, какими словами ведьма окончательно прижмет его и заставит замолчать. По этой же причине Вилескас опасается спрашивать, почему женщина не воспользуется магией, чтобы как-то облегчить себе поход до выхода из поместья.
[indent] Слова о доме вызывают на его лице слабую улыбку. Родное поместье давно перестало таковым быть, как бы Агуэро не пытался это исправить – а теперь превратилось в червоточину грязи и яда, которую будут обходить за несколько метров даже некоторые иные. Глупо обманывать себя, здесь никогда не было хорошо, даже в его далеком детстве. У родителей еще получалось как-то удержать это место в приятном состоянии, вероятно, не без помощи магии, но после их гибели все стало еще хуже.
[indent] Ехать в седле оказывается еще хуже, чем идти пешком. Лошадь под ним, словно чувствуя совершенное магом, иногда начинает упрямо вилять, отчего и без того бледное лицо Вилескаса приобретает зеленоватый оттенок. Сдержать порывы вывернуть себя наизнанку удается лучше, чем не отключаться от реальности слишком часто. Это уже не похоже на ту потерю сознания, скорее, временные провалы памяти – треть дороги абсолютно выпала из его внимания.
[indent] Их поместья находятся не так далеко, чтобы дорога занимала по ощущениям целую вечность, однако Агуэро действительно кажется, что они добирались примерно лет так десять. К счастью, знакомое построение, наконец, возникает на горизонте, придавая сил – уже даже не хочется закрыть глаза и провалиться в глубокий сон. Здесь тихо и спокойно, да и энергетика в разы лучше – теперь, правда, любое место по этому показателю будет выигрывать у его родного дома.
[indent] – Слишком много возни со мной, – сползает с лошади он явно лучше, чем забирается на неё, однако из-за смены положения приходится несколько секунд держаться за седло, чтобы не обвалиться мешком прямо на землю. Кажется, ему становится чуть лучше. Или?
[indent] – Кармен, – он осторожно берет женщину за руку, выжидая, когда та на него посмотрит. – Её же нет, правильно? Магии. Её нет.

[indent] Будь обстановка более соответствующая, а его самочувствие на несколько порядков лучше, он бы показательно закатил глаза – не такой он уж и проблемный, в конце-то концов. Расточительное использование собственной магии – не его случай. Несмотря на свою горячую голову, Вилескас все-таки умеет думать на два шага вперед и оценивать возможные последствия. И случай с проклятием не был исключением.
[indent]От его дома разило выворачивающей наизнанку магией еще до проведенного им ритуала, потому что Андреас оставил свой след не только в виде мертвых тел и крови – Агуэро никогда не видел прежде её в таком количестве. Не было никаких криков, возмущений и заламывающихся пальцев, наоборот, гробовая тишина, нарушающаяся разве что его шагами, пока происходила оценка бедствия. Вилескас тогда чувствовал себя будто оторванным от реальности, бродил бесцельно по родным – и уже таких чужим – комнатам, и спокойно рассуждал о правоте Кармен, о своей собственной слепоте (Андреас же прямым текстом его призывал поднять свой уровень вместе, а он не воспринял это, как угрозу), о жертвах, которые оказались такими же доверчивыми идиотами, как сам Вел.
[indent]К запаху крови, оказалось, даже можно привыкнуть. По крайней мере, Агуэро быстро перестал обращать на неё внимание, когда, наконец, сел в кресло посреди небольшой гостевой комнаты, и без единого сомнения начал думать, что нужно делать с Андреасом дальше, словно от одной этой прогулки по дому не хотелось принять горячую ванную, желательно с каплями какого-то зелья, чтобы навсегда очиститься от этого липкого и обволакивающего яда, витающего в воздухе.
Вилескас понимал, что его друг – бывший друг – недооценивал его. Это его не задевало, не тот возраст, чтобы принимать подобное близко к сердцу. Вилескас также понимал, что Андреас абсолютно не воспринимал Кармен, и тем больше стыдно становилось ему самому от мысли, что он её не послушал, более того, устроил сцену с показательной обидой, будто ему двенадцать лет, а сестра не поверила, что он может ходить по воде.
[indent]И, тем не менее, поиск решения его проблемы велся относительно хладнокровной головой. А как только в голове сложилась окончательная картина того, что Агуэро собирался сделать, кровь уже под влиянием его магии начала стекаться в главном холле, чтобы в дальнейшем стать инструментом наложения проклятия.
[indent]Примерно также спокойно Вилескас слушает обещания Кармен, которая напрямую все не решается подтвердить то, что он уже знает. Впрочем он и не настаивает – знает, что сестра беспокоится, поэтому требовать от неё напрямую сказать правду не имеет права.
[indent]Маг (бывший маг?) опускает взгляд под ноги, когда женщина прикасается к его лбу своим, опускает ей руки на плечи, и слабая улыбка невольно скользит по губам. Трудно не вспомнить проведенные вместе вечера и ночи за изучением очередной книги, когда вместо заклинания люминесценции они случайно поджигали дорогую салфетку тетушки и были вынуждены её прятать в надежде, что та не обнаружит пропажи.
[indent]В глубине души Агуэро понимает: осознание к нему еще не успело докатиться. Устраивать панику сейчас у тела нет абсолютно никаких сил и желания. Без пререканий мужчина идет за ней, уже не так опираясь, как возле своего дома, чувствует себя маленьким ребенком, который подхватил простуду и теперь окружен заботой. Ему должно быть стыдно, но ничего подобного Вилескас не испытывает. Поменяйся они местами, точно так же бы, не отходя ни на шаг, окружал бы Кармен всем, что ей было бы необходимо.
[indent]Уже ставшая не менее родной, чем в доме его родителей, постель принимает уставшее и вымотанное тело, позволяя, наконец, Вилескасу расслабиться и почувствовать себя в безопасности. Он тихо хмыкает на предложение Кармен, вновь вспоминая, как они глубокой ночью смеялись над жутким звучанием колыбельных, которые казались абсолютно безобидными в окружении детских игрушек и слабого света масляных ламп.
[indent]– Отдыхай лучше. И согрейся сама, твоя одежда все еще влажная. Со мной все будет хорошо.
[indent]Он, правда, пытается убедить в этом Кармен, потому что самому особо не верится – вялые попытки найти в себе хоть какой-то отклик магии остаются по-прежнему безуспешны, но Вилескас решает подумать об этом чуть позже.
[indent]– Скажи, пожалуйста, разжечь камин, – уже тише, прикрывая глаза и не думая о том, что за окном август месяц и вот-вот наступит дневная удушающая жара, от которой они обычно спасались легкими винами из глубокого погреба, прячась в тени огромного дерева. Холод продолжает накатывать волнами, несмотря на одеяло, лежащее сверху него, словно назойливо продолжает напоминать об утраченной части Вилескаса.
[indent]– И… – Слова будто застревают в горле, и Агуэро понимает, что легче нкиому от них не станет, но промолчать будет совсем неблагодарно. – Извини, что все… так.

[indent] Он убеждает себя, что нужно верить словам Кармен – если и этого не делать, то надеяться на лучшее тоже не стоит. Сестра, кажется, даже не успевает выйти из комнаты, как сон мягко забирает его сознание в свои объятия. Вопреки ожидаемому глубокому сну Вилескас сталкивается с весьма поверхностной дремотой, действующей хуже ловушки. Тело лихорадит от начинающего пробирать еще сильнее холода, пока Агуэро безуспешно кутается в одеяло, почти не просыпаясь. Он слышит, как в комнату кто-то заходит и возится возле камина, после чего до него доходит спасающее тепло, а комната погружается в полумрак – лишь резкие тени от прыгающих языков пламени периодически дотрагиваются до его сознания сквозь плотно сомкнутые веки.
[indent] Вилескас думает, что неплохо было бы укрыться в одеяле полностью, с головой, и исчезнуть отовсюду – и из чужой памяти. От этих мыслей дурно, но бороться с собственным сознанием выходит крайне плохо. Он видит десятки беспорядочных картинок от абсолютной бессмыслицы, до озера крови, слышит голоса, то зовущие его куда-то, то просто перешептывающиеся между собой. Кажется, кто-то смеется, а кто-то плачет – Агуэро даже не начинает пытаться различать все образы в голове между собой. Калейдоскоп разума постепенно успокаивается и замедляется, тело практически перестает колотиться от голода.
[indent] В тень ему уже не уйти – ход ему туда закрыт, дай Бог, если не навсегда. Вилескас даже не знает, на что себя лучше настраивать: на лучший исход и на возвращение собственных сил или же на смирение с участью встретить старость в ближайшие десятилетия будучи простым человеком? Он не сомневается, что Кармен будет искать ответы. Конечно, он будет искать вместе с ней, но если все будет безрезультатно, то ему придется как-то учиться с этим жить.
[indent] Сознание возвращается в реальность мягким толчком, и мрак в комнате вызывает легкую дезориентацию во времени. Несколько секунд Агуэро бездумно смотрит в стену, восстанавливая в голове события последних дней – и с каждым шагом к полноценной картинке тяжесть его поступка все сильнее придавливает его к постели.
[indent] Камин уже почти догорел, вяло тлеет и скрипит углями. По его ощущениям на улице та самая северная зима, которую ему описывал Андреас, показательно содрогаясь, словно в него внезапно дул ледяной порыв ветра. Вилескас не удивляется подобной реакции тела, лишь кутается в одеяло сильнее, не спеша вызывать прислугу и сообщать, что пришел в себя, сворачивается клубком, с надеждой осознавая, что кости уже не ломит, как раньше. Зато в груди разворачивается сосущее чувство пустоты.
[indent] Чуть позже Вилескас сравнит это с ощущением полной отчужденности от мира. Ничего удивительного, когда теряешь то, что связывало тебя с родными и близкими.
[indent] Лежать в одиночестве больше нет сил. Нехотя вытаскивая руку из-под одеяла, которое совершенно не согревалось его телом, он дотягивается до колокольчика прислуги, быстро оказывающейся в комнате.
[indent] – Сейчас ночь? – Спрашивает, даже не оборачиваясь.
[indent] – Начало вечера, Ваша Милость, – женщина несколько секунд молчит, но, не получив реакции, продолжает. – Вам разжечь камин еще раз?
[indent] – Нет. Пригласите Кармен.
[indent] Он только сейчас понимает, что знаки на теле все еще присутствуют, и лучше перед прислугой её не светить. Слухи и без этого уже успели, наверняка, наполнить дом, но это волнует Агуэро сейчас в последнюю очередь.
[indent] Ему удается сесть в кровати, подложив под спину подушку, и прислониться затылком к стене, когда прислуга покидает спальню второй раз, оставив возле него ведро. Спрашивать, зачем оно тут нужно, Вилескас желанием не горит. Озноб продолжает слабо потряхивать его, как бы он не силился утихомирить дрожь, когда Кармен, наконец, появляется на пороге.
[indent] – Как ты себя чувствуешь?
[indent] «Отвратительно»
[indent] – Терпимо. Думал, будет хуже, – прохлада от влажного платка оказывает больше благоприятного действия, чем он ожидал. – Ты как? Тетушка еще не задавила тебя вопросами?
[indent] Он видит, что Кармен выглядит в разы лучше, чем утром – это немного успокаивает, хоть кто-то должен прийти в себя и полностью восстановиться.
[indent] Вилескас забирает флакон, рефлекторно помешивая круговым движением зелье, и даже не спрашивает, что это – сам прекрасно знает, потому что вместе мучили алхимический стол.
[indent] Первый глоток проходит нормально, как и второй. На третий его перекручивает спазмом, и Агуэро едва успевает перевеситься за край кровати, выворачиваясь наизнанку в то самое заранее принесенное ведро.
[indent] – Что… Что…
[indent] Полное отторжение.
[indent] – Разве… – он боится спрашивать дальше, прикрывая глаза и упираясь рукой, чтобы приподняться. Ответы приходят на этот раз сами. Проблема не в том, что он не ел – от этого во рту теперь стоит желчный привкус – и не в том, что с зельем что-то не так.
[indent] Магия даже в такой вялой концентрации, обычно не способной принести вред даже самому обыкновенному человеку, воспринималась организмом, как самый настоящий яд. То самое зелье, которое никогда не было приятным на вкус, но и не до такой реакции, для него сейчас (или навсегда) стало настоящим токсином.
[indent] Отставляя неуклюжим жестом склянку куда-то на прикроватный столик, он закрывает лицо ладонями, усаживаясь на кровать, и тяжело дышит, пытаясь, наконец, примириться со своей новой реальностью. Ощущение пустоты – это та плата, которую он заплатил за мучительную месть Андреасу.
[indent] «Надеюсь, он мучился».
[indent] – Чем от меня разит? – Без особой надежды спрашивает Вилескас, так и не отрывая рук от лица.

[indent] Сопротивляться рукам Кармен глупо, как бы не хотелось спрятаться от всего окружающего мира и остаться наедине с собой, выедая себя мыслями о том, как ему предстоит дальше жить. Вилескасу казалось, что он сможет это все перебороть, и надежда действительно оставалась с ним до последнего конца, если бы не это зелье – примитивнее только экстракт каких-то травок, но и от него организм Агуэро встал на дыбы и выплюнул отраву обратно, стремясь защититься.
[indent] Похоже, что все в нем настолько ошарашено проведенным ритуалом, что больше не хочет ничего к себе подпускать. Или же последствия самого ритуала будут отравлять его до конца, не позволяя магии вернуться и утягивая следом за Андреасом в могилу.
[indent] Слова Кармен, как и всегда, бьют по самым болевым точкам, и ему остается лишь растерянно смотреть на неё, вновь такую спокойную и хладнокровную, словно у неё все под полным контролем. В этом вся Кармен, которая не даст ничему выбить почву из-под её ног на долгое время. Вилескасу казалось, что они в этом вопросе похожи – вместе так точно через огонь и воду пройдут, но сейчас он в этом уже не уверен. Бездумно моргает, совершенно не находя в себе слов для ответа – пожалуй, лучше промолчать, за умного все равно не сойдет, но и хуже не сделает. Про то, что женщине так не подобает выражаться, Агуэро разумно умалчивает (даже не обращает почти внимание), потому что себе дороже выйдет.
[indent] Риверо выглядит же так, будто у неё расписан весь доскональный план по его восстановлению, осталось внести лишь самые мелочи. Вилескас же не видит причин противиться: раньше начнут, быстрее закончат, или поймут, что все бесполезно.
Кухня в доме Риверо – вполне достойный показатель чистоты. Без лишних слов мужчина лишь кивает головой, выбираясь из кровати. Знаки могут все еще нести в себе остаточный эффект, который делает только хуже. Хорошо, что хоть кто-то уже привел свой разум в порядок.
[indent] Тело слушается лучше, но не настолько, чтобы уверено встать и побежать. Он поднимается самостоятельно, пусть и придерживаясь за жалобно скрипнувший столик.  Идти также оказывается в разы легче, чем несколько часов назад. Агуэро думает, что София будет крайне недовольна, если почует какую-то дрянь в коридорах, хотя и слова ему не скажет, и мужчина всецело признает, что тетушка имеет полное право злиться. Кто вообще обрадуется принесенной грязи, которую потом еще черта с два выведешь?
[indent] Вилескас за это вообще проклял.
[indent] Вода оказывается обжигающе горячей по его собственным ощущениям, из-за чего хочется вылететь с первого же прикосновения подальше из этой комнаты, как это было в детстве, когда у них с Генриеттой несколько разнились восприятия температуры. Сейчас же проблема находится исключительно в нем одном.
[indent] Тепло, наконец, начинает до него доходить. Он понимает, что все это время шел и стоял с напряженными плечами, будто они были скованны попыткой как-то отогреть Вилескаса.
[indent] Он ощущает себя жалким – со своей слабостью, со своей отсутствующей магией – и не хочет никому попадаться сейчас на глаза из родственников, кроме, конечно, Кармен. Прислугу он, конечно, тоже бы не видел, но еще в детстве Вилескас научился их практически не замечать, хотя и никогда не относился со злобой или надменностью.
[indent] Агуэро смотрит перед собой в гладь воды, ежится от прикосновений женщины, но не отстраняется. Кровь отходит плохо, уже слишком засохла, а может навсегда въелась в кожу – смотреть туда он не хочет.
[indent] – Умерщвление, – отвечает Вилескас, чуть нахмурившись. – Никаких особых предметов у меня от него не было, только кинжал, который и стал одним из звеньев. Все остальное – кровь убитых Андреасом. Он просто должен был уйти следом за ними. Уже ушел.
[indent] Преодолевая свое нежелание смотреть на сестру и сгорать от ненависти к себе, он поворачивается голову к ней.
[indent] – Перед тем, как… – он замолкает, подбирая слова. – Перед тем, как я потерял сознание…
[indent] «И всю свою магию».
[indent] – …я почувствовал прилив сил. Знаешь, как последний глубокий вздох, совершаемый человеком, прежде чем умереть. А потом будто что-то выкачало всю магию и воздух вокруг. Тут я и потерял сознание.
[indent] Температура воды становится уже привычнее, а мысли будто вместе с телом омываются водой.
[indent] – Если нам нужно очищение, может, тоже попробовать что-то вроде зелья. Ну, эти отвары – мы о них читали с тобой когда-то – куда не добавляется даже капли магии. Терять все равно нечего.

[indent] Место, где Кармен проводит влажной тряпкой, обдается легким сквозняком, вызывая желание вновь свернуться клубком и спрятаться желательно полностью под воду. Вилескас неподвижно наблюдает за тем, как алые струйки стекают по его коже, периодически помогая что-то оттереть, и даже от этого он начинает чувствовать заметное улучшение.
Вода темная из-за материала, из которого сделана сама ванная, поэтому всматриваться в неё, точнее, в свое отражение – занятие не самое затягивающее. Но даже рябь не скрывает пролегшие синяки под глазами и словно осунувшееся лицо Вилескаса.
[indent] Он пробует прислушаться к стихии, пусть уже совсем не чистой, и пытается нащупать хотя бы минимальный отклик от неё. Маги ведь могут подпитываться от стихий, и пусть Агуэро не был значительно хорош в этом, но с водой раньше справлялся. Мечтой было обуздать огонь, что, конечно, в разы опаснее, но сейчас ему предстоит надолго забыть об этой идее, если не навсегда.
[indent] – Ну, переписка живущих на пару поколений раньше, бесспорно лучше, чем ничего, – замечает Агуэро, оставляя едкие комментарии про уровень знаний тех магов при себе. – Магия высасывалась из меня, Кармен. Я это ощущал всем своим нутром.
[indent] «И даже не думал остановиться».
[indent] Вилескас знал о последствиях, ждал их, чувствовал, как силы покидали его – и все равно продолжал ритуал. Проклятие редко не имеет отдачи для того, кто его наносит, если маг проводит подобное впервые в жизни. Агуэро умеет чертить круги, знает порядки, создает авторские артефакты, но никогда не был настолько на грани, чтобы прибегнуть к подобной магии. Проклятие нанесется с большей вероятностью на того, кому предназначено, если колдун действительно жаждет причинить вред.
[indent] Он даже немного заражается верой Кармен в том, что все вернется на круги своя, хотя игнорировать чувство зияющей пустоты в себе немного трудно – хочется то ли разодрать кожу на этом месте, то ли заесть, то ли запить, будто это способно помочь.
[indent] – Но мы, конечно, попробуем. Остается верить, что бабушка не решит нагрянуть с визитом, чтобы проверить, зачем ты этим интересуешься.
[indent] Скрываться от Софии и Хуана долго не получится. Среди потомственных магов оказаться без капли сил очень… странно.
[indent] Он послушно пересаживается на край, заворачиваясь в простынь, и ступает на прохладный пол. Несколько секунд пытается найти в остающихся от его ног разводах хоть намек на какую-то грязь, но безуспешно – вода с него стекает чистая, словно все осталось в самой ванной (если вообще из него что-то вышло).
[indent] Ведра в комнате уже нет – прислуга не задает вопросов и делает свою работу, словно ничего не изменилось. Для них, конечно, нет, но это не помогает Вилескасу быстро смириться с этой мыслью. Надевая на себя чистую одежду, Агуэро еще раз проматывает в голове весь проведенный ритуал. Источники говорят, что без подогрева ненавистью, подобное проклятие точно нанести не получится. Там же помечается опасность обряда и пометка, что даже успешное проведение не поможет избежать летального исхода – все зависит от резервов мага.
[indent] Ощущение чистоты все-таки придает сил: дышать становится легче, а голова будто сама полностью омылась в той ванной. Едва не накатившая получасом раннее истерика отступила (Агуэро надеется, что это не временный эффект).
По пути в лабораторию он, к своему счастью, никого не встречает. Меньше всего хочется вызвать у Софии вопросы и беспокойство – или слухи у прислуги, которая и без этого будет несколько дней перешептываться о состоянии Его Милости.
[indent] В их кабинете с Кармен, где они проводили множество опытов, пахнет травами и чем-то еще, что вызывает у него легкое головокружение. Агуэро предполагает, что это реакция на магию, которая витает здесь всегда легким фоном, действуя, скорее, благоприятно, чем нет.
[indent] На столе легкий беспорядок – сестра все-таки вряд ли позволила себе хотя бы пару часов сна даже во время сиесты – и Вилескас аккуратно перелистывает страницы книги, будто боясь, что та ударит по нему, как в легендах о магах, пытающихся войти на священные земли (никого, конечно, не смущает, что эти самые земли создают те же самые маги).
[indent] Он опускается на стул как раз в тот момент, когда входит Кармен с подносом. В нем что-то скручивается – уже от голода – и Агуэро вспоминает, что уже более суток ничего в рот не брал. После такого стресса для организма кидаться на еду будет большой ошибкой, и маг без пререканий осторожно приступает к трапезе, давая телу хоть какой-то запас сил и энергии.
[indent] Чистой рукой держа письмо, Вилескас пробегается по строчкам взглядом и интенсивно обдумывает каждое слово, а после и формулу, делая для себя выводы.
[indent] – Выглядит все обнадеживающе, конечно.
[indent] «Мне сейчас многого и не надо».
[indent] – Но… странно. Запертые резервы – это что-то совсем новое. Почему дальше это никто не стал исследовать? Оставили потомкам, вроде нас? – Он откладывает письмо и отправляет в себя небольшой отломанный кусочек свежего хлеба. Вилескас и не догадывался, насколько был голоден, пока не приступил к этому легкому ужину.
[indent] – Хорошо. Эта теория – единственная, которая дает нам хоть какую-то надежду. Маги, конечно, восстанавливаются, но…
[indent] «Вряд ли проводят такие ритуалы».
[indent] – Я пытался хоть что-то вытянуть из воды, пока отмокал в ванной. Ничего.
[indent] Тон звучит слишком буднично, словно вообще никаких потрясений у Агуэро не произошло. И он все еще не уверен, что Кармен следует знать – будь необходимость, он бы этот ритуал повторил. Однако сейчас в пору задумываться о возможности его проведения.
[indent] – Наших запасов хватит или надо отправить прислугу за чем-нибудь? – Он дергает рукой в желании перевернуть страницу магией, чуть забывшись, выдерживает недовольную паузу, после чего вытирает пальцы о салфетку и переворачивает самостоятельно. – Святые небеса, сколько в меня этих отваров надо влить будет?

[indent] Вилескас хочет верить в успех так же, как и Кармен, поэтому сдерживает в себе свои более мрачные предположения, отвечая женщине улыбкой. Им предстоит очень много работы, и он сам, в первую очередь, заинтересован в этом – в конце концов, сестра старается ради него, хотя могла бы даже не приехать в его родовое гнездо, и вряд ли бы её кто-то осудил. Маг перестарался со своими амбициями – подобные истории встречаются сплошь и рядом.
[indent] «Сожгли бы мое тело вместе с домом, чтобы ни одна зараза не вышла оттуда».
[indent] Вера помогает. Спать он уходит уже с не такими мрачными мыслями, с какими проснулся днем. Возможно, они даже сами напишут что-нибудь с Кармен о методах восстановления резервов магии в случае их полной утраты.

[indent] Однако время залечивает далеко не все раны. Никаких изменений и перспектив на улучшение. Физически Вилескас восстановился полностью очень быстро, но магия не возвращалась, и разделять энтузиазм Кармен с каждой неделей ему становилось все труднее и труднее. Он молча травился отварами, от которых пару раз его едва не выворачивало так же, как и от зелья, но результат оставался прежним. Почему Риверо так верила в эту теорию предков, Агуэро уточнить не хотел, понимая, что хотя бы Кармен не заслуживала окончательно испорченного настроения, но все её старательные попытки все исправить начинали приносить ему боль. Ведьма не должна тратить столько времени на мага-неудачника, который по своему же решению, не отрицая возможных последствий, провел ритуал, а теперь вынужден лишь наблюдать со стороны, как его семья читает заклинания, пользуется артефактами и черпает энергию из стихий.
[indent] Он смотрит на раскинувшиеся под склоном поля. На улице уже давно не жара, но они с Кармен продолжают приходить в это место, просто одеваясь с каждой сменой сезона чуть теплее. Вилескасу и самому не легко себе признаваться в готовности опустить руки, только и так тоже продолжаться больше не может. Уж кто-кто, а Кармен должна двигаться дальше, не тянув за собой груз в виде обессиленного в вопросе магии брата. Он уверен: не останови её, так и будет длиться погоня годами.
[indent] Кармен заслуживает совершенно другого.
[indent] За себя он перестал беспокоиться еще пару недель назад. Как-то, наблюдая за прислугой, точнее, за милой болтовней кухарки и садовника (ничего особенного, дружеская перепалка колкостями), Вилескас внезапно осознал, что жизнь простого человека не так уж плоха. Можно уехать из Испании, потратить остатки выделенных ему лет на путешествия – или же осесть в какой-нибудь северной стране, где солнце не греет так старательно, как он привык, а задувающие ветра заставляют утепляться даже летом.
[indent] Возможно, такая жизнь у него выйдет чуть лучше?
[indent] Однако язык у него не поворачивается отказаться от принесенного напитка, когда Кармен присаживается рядом – выбрасывать её старания в пустоту будет, как минимум, неблагодарно, да и это небольшое мучение все еще меньшее, что он может для неё сделать.
[indent] Беря в руки кружку, Агуэро даже уже не принюхивается, но шлейф не самого аппетитного аромата все равно добирается до его носа. Что же, кажется, эта дрянь с едким запахом даже начинает ему нравиться.
С напитком он справляется быстро, почти успешно игнорируя тошнотворный спазм, вытирает рот тыльной стороной ладони и отставляет кружку в сторону, наблюдая за действиями Кармен заслезившимися от едкости отвара глазами. Про черпание энергии из стихий Вилескас лекцию, конечно, уже прочитал, за что был смерен многозначительным взглядом, но его дело – предупредить все обо всем, что известно ему, так что вопрос уже давно закрыт. Будь у него хоть немного магии, у него бы вышло залечить измученные руки сестры, сколько бы она не продолжала тренироваться с черпанием силы.
[indent] Он замечает её взгляд, направленный в сторону, и прослеживает до фигуры, стоящей в дверях дома.
[indent] – Мы вроде не кусаемся, – произносит Вилескас, оставляя дальнейшие комментарии при себе. С Хуаном у него нет ни вражды, ни дружбы – относительное равнодушие к существованию друг друга, которое сложилось еще задолго до гибели его родителей. Агуэро не стремится оттолкнуть от себя брата, но и сближаться уже немного поздно.
[indent] Вернув внимание на Кармен, он опускает взгляд на протянутую ладонь и делает глубокий вдох – выходит совершенно рефлекторно – прежде чем прикрыть глаза и коснуться её руки. От первых переданных ему порций Агуэро не спал ночами, ворочаясь от жутких головных болей, от которых не спасали даже самые вонючие отвары, а идти страдать к Кармен было как-то совсем неправильно. Сейчас ситуация обстоит получше, но не дает много надежды. Его магическое нутро продолжает молчать, как бы Вилескас не пытался его раскачать или хотя бы прощупать.
[indent] Мужчина не знает, сколько минут они так сидят, прежде чем разрывают физический контакт. Выжидающий взгляд Кармен так и мотивирует солгать о том, что он действительно что-то чувствует, но совести на подобное попросту не хватает. Он не спешит с выводами сам, все еще чувствуя тлеющей уголок надежды, сам опускает руку на землю, от которой последнее время чувствуется холод – и пытается все-таки что-то нащупать.
[indent] Ничего.
[indent] Как и не нагревается взятая в руку кружка после едва слышно произнесенного заклинания.
[indent] Как и не реагирует ничего внутри него.
[indent] – Извини.
[indent] Он выдыхает, выдерживая небольшую паузу, и вдруг неожиданно для самого себя улыбается и покачивает головой.
[indent] – Кармен, я могу сколько угодно травиться этим… шедевром из рук нашей кухарки, пробовать еще сотни вариаций, делать все, что угодно, лишь бы это принесло тебе хоть какое-то спокойствие, но давай будем честны.
[indent] Вилескас смотрит в её глаза без страха случайно заглянуть дальше, чем следует – Взор перестал быть частью его жизни, как и магия – и протягивает руки, беря в них её ладонь, проводит едва ощутимо по корочкам ран и ощущает очередной укол совести.
[indent] – Её нет. Магия покинула мое тело, потому что проклятие требовало больше, чем мои полные запасы. Я чудом-то жив остался. А то всплеск сил… кто знает, может, мне вообще показалось?
[indent] Они уже проходили истерики, заканчивающиеся залпом гнева Кармен и извинениями Вилескаса, который после этого несколько дней без единого колебания выполнял все, что она говорила. Он и в другие дни особо не сопротивлялся, разве что иногда не обходилось без страдальческого выражения лица, но сейчас Агуэро говорит спокойно и уверено. Страх и дискомфорт от отсутствия магии уже притупились, значит, скоро совсем уйдут. С этой мелочью он-то уж точно справится, раз не справился с восстановлением сил.

[indent] Вероятно, у них в семье все еще остается одна важная проблема – они очень плохо слышат друг друга. Надежда испускает последний вялый свист, и Вилескас перебарывает желание одернуть руки, чтобы избежать прикосновений сестры. Взор не даст ему закрыться, как бы ни хотелось – от него нет приема в виде зелья, артефакта или защитного заклинания. Скулы сводит от того, как сильно Агуэро стискивает зубы, и он понимает в глубине души, что, наверно, точно также бы бился о любую неприступную крепость, чтобы помочь сестре – но легче не становится.
[indent]– Но я не просил этого обещания, Кармен, – это звучит грубо, и между ними повисает тяжелая пауза. Выдохнув и пытаясь собраться с мыслями, он продолжает:
[indent]– Ритуал проведен. Цена взята. Я осознавал полностью, что тогда произойдет, и я не останавливался, чувствуя, как силы выходят из меня. Мы можем биться над этим до скончания моих лет, но, скорее всего, просто потратим время. Я могу травиться этой отравой, – он кивает на бурдюк, лежащий возле них. – Пока не подхвачу какое-нибудь отравление, от которого, скорее всего, сдохну, потому что иммунитет мой сейчас оставляет желать лучшего. Это все теории, которые не подтверждаются и даже не дают проблеска на улучшение.
[indent]Сглотнув, он все-таки отстраняется от неё, прикрывает глаза и понимает, что этот разговор стоило начать еще тогда, когда его трясло от озноба в ванной, а Кармен внушала и ему, и себе, что все получится. Опускать руки – стыдно, но еще хуже пытаться достать то, чего попросту уже больше не существует.
[indent]– Выбора нет, ты права. Нужно просто остановиться и смириться. Такое случается, маги продолжают жить без сил, пропадая разве что в душевных терзаниях, но и с этим я могу справиться.
[indent]Вилескас немного врет. Он никогда до конца не примет эту мысль, будет всю жизнь ждать, когда вот-вот хотя бы капля магии мелькнет в нем, хотя бы под старость лет. Не сможет отказаться от чтения литературы о магии, будет скучать по изготовлению артефактов и освоению заклинаний вместе с Кармен. Это часть его жизни, не просто важная глава, которую можно пролистнуть и двинуться дальше, а та едва уловимая нить, которая будет следовать за ним каждую страницу его существования.
[indent]Вилескас уже оставил свои истерики позади, когда хотелось выть в подушку от обиды и очередной волны осознания. Он уже не показывает того разочарования, которое мелькало в его взгляде первые месяцы.
[indent] Мужчина протягивает руки вновь, показывая Кармен разводы крови на пальцах – кожу чуть стягивает, но он хочет обратить её внимание совсем не на это, поэтому осторожно перехватывает её ладони и подставляет под дневной свет.
[indent]– Я не хочу для тебя этого. И не хочу для тебя траты твоих же лет – ты должна двигаться исключительно вперед, а не топтаться на месте возле меня. Я себе свой приговор подписал – и вернись я назад, я бы сделал это снова. Это были мои личные счеты, которые я должен был свести.
[indent]Он подбирает платок, накрывая им руки сестры. Несколько секунд молчит, смотря, как ткань пропитывается её кровью, и обещает себе, что в ближайшие дни будет сам следить за Кармен, чтобы та дала себе отдохнуть.
[indent]– Мне больно видеть то, как ты стараешься и вкладываешься, но все остается безрезультатно.
Вилескас поднимает на неё взгляд, наконец, добавляя то, что хотел сказать каждый раз.
[indent]– Мне больно с каждым разом все сильнее и сильнее выдирать последние корни надежды из мысли, что, возможно, когда-то магия откликнется во мне, потому что каждый раз подтверждает – этого не случится.

[indent] Он, конечно, предполагал, что Кармен не расплывется в счастливой улыбке и не примет просто так его слова, но жгучая боль на лице дает понять: Вилескас немного просчитался. Прислоняя ладонь к горящему следу, Агуэро смотрит одновременно растерянно, возмущенно и обиженно, даже не может разозлиться, потому что не ожидал такой бурной реакции, поэтому молчит, давая женщине выговориться. Бросает короткий взгляд на окровавленные руки, поджимает губы, пока Кармен вываливает на него все, что думает – он знает, как ей приходится биться над своим статусом, своим положением, своим правом быть той, кем она является, и получать полноценное развитие как маг.
[indent] Вилескас, конечно, никогда не сможет полностью понять её переживаний, потому что воспитание проходило в разных обстоятельствах и изначально на плечи каждого возлагались абсолютно разные надежды. Однако он не слепой идиот: Генриетта не была слабее своего супруга, но оставалась в его тени даже со своими познаниями в артефактологии. Такой судьбы для Кармен он не хочет и никогда не хотел.
[indent] Он хочет начать спорить, отстаивать сейчас право на своё собственное решение, но оставляет паузу затягиваться, пока сестра не прерывает её первой. Вместо того, чтобы отказать ей, Вилескас, чувствуя все-таки определенный укол совести, обещает себе – это действительно последний шанс, после чего он будет решать, куда ему направляться и где доживать оставшиеся его годы.

[indent] Спрыгивая с лошади, Агуэро движется следом за женщиной. Захватывающий дух вид впечатляет его не так сильно, как должно, потому что он все еще пытается понять, к чему клонит Кармен. Возмущение утихло, уступив, наконец, место тихо закипающего раздражения, и Вилескас лишь из уважения и любви к сестре сдерживает все слова, жаждущие вырваться наружу, чтобы раз и навсегда расставить все точки по своим местам.
[indent] Он никогда не умалял её достоинств и тех трудностей, с которыми ей приходится на протяжение всей жизни. Но у Кармен своя борьба, а у него – своя. Они могут выслушать друг друга, но вновь этого не делают, повинуясь лишь своим эмоциям и порывам, словно подтверждая, как порой может ослеплять любовь к близкому человеку. Она проделала большую работу, чтобы попытаться вернуть его силы, но это все еще остается его сражение. Иногда отступать и сдаваться – необходимо.
[indent] – Плачут не из-за стран, Кармен, а из-за людей, живущих в них, – растерянно говорит Вилескас, не до конца понимая, о чем она говорит, когда она обнимает и целует его в щеку. – И что ты…
[indent] Слова так и застревают в горле, когда она на его глазах делает шаг назад. В смысле, лишний шаг, под которым больше не оказывается земли.
[indent] Агуэро резко подается вперед, едва не ныряя следом вниз, пытается ухватить её за что-нибудь, но пальцы не достают до подола её платья жалкие миллиметры.
[indent] Все происходит настолько быстро, что Вилескас и спустя еще сотню лет так и не вспомнит полноценно, в какой все-таки момент рвануло.
[indent] Застывшая в воздухе Кармен и бьющееся в крупной дрожи от разогнавшейся магии собственное тело рациональному анализу ситуации тоже не способствуют. Мужчина падает на колени, упираясь ими в землю, на ходу вспоминает заклинание, тщетно пытается игнорировать липкий ужас, проступивший холодным потом, и боится сделать даже короткий вздох – лишь когда обхватывает запястье Кармен, вдыхает шумно воздух и тянет женщину на себя, заваливаясь с ней на траву.
[indent] Некоторое время – пара секунд, хотя ему кажется, что целую вечность – лежит неподвижно, смотря перед собой в небо, пытается утихомирить заходящееся сердце, прежде чем быстро встать на ноги и тут же, не особо церемонясь, поднять Кармен и буквально оттащить от края на несколько метров подальше.
[indent] То, как ломит его тело теперь от слишком большого выброса магии, Вилескас даже не замечает.
[indent] Он отшатывается от сестры, не давая к себе даже прикоснуться и умом-то понимая, к чему было это представление, но легче от этого не становится ни разу, смотрит на неё так, будто перед ним призрак (Агуэро вообще теперь не уверен, что ему это все не кажется, а Кармен не лежит там внизу, на скалах, истекая кровью и последними секундами жизни).
[indent] – Идиотка.
[indent] Вилескас никогда не оскорблял Кармен, да и не был в этом замечен ни с одним человеком или иным, в принципе – воспитание Генриетты не позволяло. Совершенно неясно, от чего его сейчас трясет больше – от вернувшихся сил или от самого праведного гнева, которого даже сестра никогда не заставала до этого прекрасного мгновения. Осознание медленно охватывает его разум, лишь подливая масла в огонь ярости, которая, конечно, отличается от того, что испытывал Агуэро в сторону бывшего друга, но вряд ли намного лучше.
[indent] Он повторяет еще раз. Добавляет, что полная. Представляет тетушку, хватающуюся драматично за сердце.
[indent] – Ты.. Ты.. Чем ты только думала?!
[indent] Его колотит. Громкость голоса повышается.
[indent] – Какие страны, Кармен? Какая радуга, ты вообще себя слышала?! Ты мне так силу вернуть хотела, когда я сказал, что больше не желаю причинять этим тебе вред? О, братец, давай тогда я сигану в пропасть! Замечательное решение, Кармен, запиши его себе на будущее, вдруг захочешь на ком-нибудь повторить!
[indent] Вилескас захлебывается в эмоциях, делает еще шаг назад – благо, что двигаясь параллельно краю – и понимает, что теперь и сам не сможет остановиться, пока не выскажет все, что он об этом думал и думает теперь.
[indent] – Ты подумала, что было бы, если бы не получилось? Как ты представляла, что было бы со мной дальше – погоди, ты вообще ничего не представляла. На, Вилескас, мало того, что в тебе больше нет и капли магии, держи до конца жизни осознание, что именно это не спасло твою сестру. Тебе же мало.
[indent] Он делает резкий вдох, обещая себе, что, если Кармен попытается хоть слово сейчас вставить – наложит заклинание молчания. Хотела силы вернуть? Теперь смирись с последствиями.
[indent] – А если бы я просто не успел? Если бы хоть что-то пошло не так? На кой черт мне нужна была бы такая сила, Кармен?! Ты рассказываешь мне про свою борьбу, а потом прыгаешь в гребанную пропасть – это моя сила и мои проблемы, – для пущего убеждения бьет ладонями себе по груди, словно напоминая, что все еще существует и его слово все еще имеет хоть какую-то силу. – В какой реальности ты живешь? В той, где ты страдаешь больше остальных? Ты хоть слово услышала, что я тебе сказал дома, или исказила все под свою реальность, приняв решение за всех остальных? Это не жертвенность и не любовь, Кармен. Это полный эгоизм по отношению ко всем вокруг тебя, в первую очередь ко мне, ради кого ты это, якобы, сделала.
[indent] Он резко замолкает, понимая, что запал, наконец, закончился. Конечно, о своих словах он пожалеет, но чуть позже, когда вообще сможет успокоиться (вряд ли это произойдет в ближайшие годы). Последнее Вилескас говорит тихо, смотря на сестру одновременно с болью, сожалением и гневом во взгляде:
[indent] – Я никогда не смогу быть благодарен тебе за это. Ты говоришь, что мы делаем много того, что нас не просили. И вместо того, чтобы прервать это, делаешь еще хуже. Тебе больно, значит? А нам бы было не больно. Мне, по твоему мнению, видимо, было бы совсем не больно.

[indent] Он тяжело дышит, смотря на неё в ожидании гнева или летящего ему в лицо заклинания – наговорил он много и с огоньком, так что, в целом, подобная реакция была бы справедлива. Ссор с Кармен можно по пальцам одной руки пересчитать, чаще всего они заканчиваются громкими речами и хлопающими дверьми, а потом перемирие с кувшином красного вина, вытащенного из погреба Софии.
[indent]Магия раскатывается волнами по телу, насыщая каждый уголок, и это похоже на глоток чистого воздуха после тяжелого удушья – от прилива немного кружится голова и покалывает кожу. Вилескас солжет, если скажет, что не рад этому ощущению. Конечно, он не ожидал возвращения сил, но не и забывал это чувство. Сейчас оно более обострено сразу по двум причинам: грубый всплеск после затянувшегося затишья и эмоциональное напряжение, от которого у Агуэро сердце до сих пор бьется слишком быстро, не давая сделать глубокий и спокойный вдох.
[indent]Вместо ярости в глазах Кармен стоят слезы, моментально взывающие к совести мага. Он сжимает губы в плотную нить, все еще чувствуя клокочущую ярость внутри себя, но молчит – нечего сказать больше, да и вряд ли имеет смысл.
[indent]Вилескас знает, что сестра не хотела специально никому причинять боли, иначе бы сделала это совершенно по-другому, но от одной мысли о вероятности запоздания магии (или вообще все-таки полного отсутствия её в его теле) к горлу поступает тошнотворный ком от страха и волнения. И все-таки он не знает, какую ошибку должна допустить Кармен, чтобы вынудить его оттолкнуть сестру от себя навсегда. 
[indent]Опуская напряженные плечи и медленно выдыхая, Агуэро прикрывает глаза, поднимая руки и обнимая женщину за плечи. Воображение, как назло, рисует несбывшуюся картину с разбитым на дне пропасти телом, из-за чего мужчина на секунду сжимает пальцы.
[indent]– Никогда так больше не делай. Никогда, поняла?
[indent]Кто бы мог подумать, что он будет когда-то у Кармен брать подобное обещание, а не наоборот (хотя про проклятие даже лучше не вспоминать, с ним по умолчанию ясно, что в следующий раз Вилескасу просто открутят голову – без использования магии).
[indent]Он не знает, сколько они так стоят, но времени хватает, чтобы Агуэро почти полностью остыл и успокоился, насколько это вообще может быть возможно. Возвращение магии радость принесло, но следом и вопрос – а что дальше? В родной дом возвращаться нельзя, продолжать оставаться здесь – тоже затея сомнительная, несмотря на гостеприимство родителей Кармен и самой сестры.
[indent]– Думаю, нам нужно домой. Местными видами я более не способен восхищаться, – замечает он, слабо улыбнувшись, и отходит от девушки назад.
[indent]Магия утихла вместе с эмоциями, уже не вызывая легкого дискомфорта своим присутствием, и окончательно заполняет всю ту пустоту, ощущающуюся на протяжение всех этих месяцев, пусть ему и удавалось её более менее игнорировать.
[indent]Вилескас опускает взгляд на окровавленные руки сестры, не без облегчения про себя отмечая отсутствие необходимости теперь в продолжении черпать энергию из стихии без перерыва и отдыха. Он выставляет свои ладони в просящем жесте, вопросительно посмотрев на Кармен:
[indent]- Позволишь?

[indent] Магия льется в нужном направлении, едва он начинает шептать заученное донельзя заклинание, магия больше не вызывает в его теле дискомфорта, не воспринимается чем-то враждебным, не хочет вывернуть его наизнанку или убить кого-то – она подчиняется ему так же легко, как раньше (даже лучше, но Вилескасу еще предстоит нащупать свои новые пределы), вызывая приятное волнение в груди мужчины.
[indent] В голове на редкость блаженная пустота.
[indent] После выброса эмоций, Агуэро чувствует себя эмоционально опустошенным, что весьма иронично с вернувшейся силой, но это становится поводом почти весь путь до дома молчать и оставаться каждому в собственных мыслях.
[indent] София многозначительно смотрит на него, едва он переступает порог – вероятно, чувствует, что племянник вновь в строю – но ничего не говорит, возвращая внимание к служанке, которую просит, кажется, принести еще фруктов в гостиную.
[indent] Комната встречает травяным запахом, напоминая, что ему больше не придется пить эти жуткие отвары. Вилескас, наконец, осознает полное предоставление своим собственным мыслям, когда осматривает спальню, в которую когда-то зашел еще подростком, не до конца осознавая смерть родителей. Зашел уже не как гость, а как полноценный житель этого дома, бездумно крутя в руке волчий клык – он так и не успел показать его матери. Болезненный укол от этих воспоминаний заставляет его едва заметно улыбнуться и прикрыть на пару секунд глаза. Страшно представить, как бы отреагировал отец, узнай про проклятие. Вилескас думает, что тот бы обязательно ударил бы его – как отец может ударить серьезно оступившегося, но все еще любимого сына, о чем потом пожалеет – а Генриетта бы заливалась слезами и упорно оттирала кровавые разводы с его тела.  Скорее всего, она бы почти не отходила от него в период восстановления, а Хавьер измерял бы комнаты шагами.
[indent] Скорее всего, они бы делали то же самое, что они с Кармен.
[indent] Но этого бы всего никогда не произошло, будь они сейчас живы.
[indent] Сегодня он заходит в свою спальню как маг, который, наконец, поставил точку в конце главы своей жизни. Персонаж получает новый шанс для развития, и только теперь Вилескас окончательно осознает, что просто не знает – а что дальше? У него потолок теперь на сотню лет вперед, если не больше, да и нужно ли его достигать? Агуэро уже настолько смирился с мыслью, что будет жить без магии, что имел вполне себе неплохой план для дальнейшей жизни в роли обычного человека – как бы больно не было, он бы справился – а теперь все это пошло крахом.
[indent] Или нет?
[indent] Он опускается на кровать, слыша, как в коридоре София отчитывает молоденькую прислугу.
[indent] Вилескас понимает, что мир этого поместья все-таки стал для него слишком тесным. Он может двигаться дальше, точно не должен сидеть в этих стенах, изучая библиотеку. Ему еще столько предстоит изучить самостоятельно, не прибегая к своим авантюрным идеям, которые заканчиваются проклятиями.
[indent] Приоткрывшаяся дверь выдергивает его из размышлений, куда стоит направиться – путь в неизвестность не внушает доверия, хотя Агуэро и на это готов. Он кивает Кармен головой на кресло возле кровати, где маг обычно зачитывался книгами, и забирает у неё бутылку с бокалами, наполняя их вином.
[indent] – Извини. Я наговорил лишнего.
[indent] Ему, конечно, можно оправдаться ужасом, заполнившего все его сознание за одно мгновение, но это не отменяет проснувшейся совести за сказанное там. Но кое-что вся эта ситуация дала ему понять: несмотря на то, что Кармен старшая и – в большинстве ситуаций – мудра и рациональна, она все еще остается вспыльчивой и не ушедшей далеко от их спонтанности. Возможно, такой же запутавшейся и застрявшей в чем-то, как и сам Вилескас.
[indent] Он протягивает ей бокал, опускаясь на кровать, и делает пару крупных глотков. София явно будет ворчать из-за опустошения лучших представителей её коллекции.
[indent] – И спасибо.
[indent] Агуэро понимает, что скрывать от Кармен свои помысли нельзя и вообще будет по-свински уехать, не попрощавшись. Скорее всего, он попрощается со всеми в этом доме, потому что возвращаться точно не собирается. От этого становится немного тоскливо – есть вероятность, что и с Кармен они уже не пересекутся.
[indent] Сейчас лучшая возможность сказать о своих планах.
[indent] – Я хочу уехать. С магией или без – какая разница. Мир так огромен, а я продолжаю оставаться здесь.
[indent] «Дома у меня больше нет».

[indent]Он открывает уже было рот, чтобы спросить у сестры, уверена ли она, но тут же заталкивает свои вопросы назад. Сам знает, что да, уверена. В конце концов, если что-то пойдет не так, всегда можно вернуться назад.
[indent]Кого он вообще обманывает? Кармен справится в разы лучше него. Не исключено, что он даже до границы Испании в целости и сохранности не доедет, а вот в сестре Вилескас совершенно не сомневается.
[indent]От этой мысли на губах возникает улыбка, которую мужчина прячет в бокал вина.
[indent]Это не отменяет того, что он будет за неё волноваться, как и не отменяет, что он до сих пор в глубине души немного зол на неё за случившееся на обрыве. Теперь Вилескас понимает чувства Кармен, когда та обнаружила его в его родовом поместье посреди ритуального зала. Семья, что уж.
[indent]– Я не осуждаю Софию. Но и ты никогда не сможешь ею быть, – качнув головой, говорит Агуэро, смотря на языки пламени в камине. Его мать была полной противоположностью своей сестры, и кому от этого стало легче? Вряд ли Генриетте в момент смерти и осознания, что теперь её сын остается один. Возможно, она думала совершенно о чем-то другом (он в этом даже уверен): о своих несбывшихся мечтах, о своих недостигнутых целях, о том, как могла бы предотвратить эту ситуацию.
[indent]Они никогда не говорили с Софией по поводу его матери, и Вилескас не знает, было это удачной идеей или нет. Но что-то ему подсказывает, что тетушка до сих пор скучает по своей сестре.
[indent]Они говорят и говорят много. Пьют тоже. Маг представляет возмущенное лицо Софии и заходится тихим смехом, когда пытается достать с полки бутылку, стоящую у самой стены. Будет неловко, если следом завалится еще несколько, тогда тетушка уж точно напомнит, кто тут хозяйка дома и подожжет им задницы, наплевав на разницу уровней (юноша, будь ты хоть вне категории, а мою вазу не трогай!).
[indent]Они говорят одновременно обо всем и ни о чем. Делятся своими планами и нелепыми воспоминаниями о совместно проведенных днях в библиотеке. Кажется, Вилескас продолжает рассуждать о чем-то вслух, когда Кармен ненадолго выходит из комнаты. Затыкается лишь в момент её возвращения, забирая из рук кошель, который тут же легко переминает пальцами и решает благоразумно отложить на кровать, чтобы не рассыпать содержимое по полу – вряд ли лучшая идея сейчас бегать в поисках на четвереньках по всей спальне.
[indent]– Буду беречь, – он пьяно улыбается, забирая у неё из рук тарелку с едой, и обещает себе, что, однажды, подарит Кармен свой авторский артефакт, которого она достойна.
[indent]К счастью, им хватает ума не практиковаться с магией в таком состоянии, хотя в Вилескасе желание иногда агрессивно чесалось, но все еще обязательно будет впереди. Им предстоит длинная дорога и в разные стороны, так что будет глупо убиться собственным заклинанием из-за количества вина в организме, когда даже не успел отъехать от дома.
[indent]– Я всегда знал, что ты та еще фантазерка, – замечает Вилескас и выдает нелепый смешок, неуклюже поднимаясь с кровати. – Не скажу, что мне это не нравится.
[indent]Он подходит ближе, становясь рядом с сестрой. Огонь в камине гипнотически отражается в его глазах, пока Агуэро без тени улыбки наблюдает за ним, сложив руки на груди.
[indent]Он знает, что именно он хочет видеть объятым языками пламени.
[indent]– Сожжем мой дом.
[indent]Кармен хочет поставить жирную точку в конце своей старой жизни? У Вилескаса идея получше – сожги её к чертям собачьим. С этим возникнут проблемы, потому что заклинания защищают дом от подобных воздействий, но они же тоже не вчера свою силу приобрели (неважно, что Агуэро её всего несколько часов назад восстановил).
[indent]– Сожжем к чертям это проклятое место, чтобы больше никто, ничто и никогда не смогло оказаться в этой каменной ловушке.
[indent]Конечно, это не стены сводят с ума и не местная аура. В его детских воспоминаниях дом остается светлым и добрым местом, наполненным магией родителей, а позже пробивающейся силой тогда еще совсем мальчишки.
[indent]– Я собирать вещи и в конюшню, а ты забирай свои и прихвати еще бутылку, – тихо говорит Вилескас сестре, понимая, что между ними рождается новая тайна, после чего обнимает её за плечи и целует в лоб. – Встретимся внизу.
[indent]Он оставляет Софии короткое письмо с благодарностями и просьбой простить его за то, что покинул её дом, не попрощавшись. Он искренне желает Хуану удачи и найти свой путь в этом мире, потому что лично Агуэро этого до сих пор не добился. Складывает с собой больше книг, чем одежды, прихватывает деньги и провиант, когда пробегает мимо кухни. Тлеющий страх вновь оказаться в родном доме периодически дает о себе знать, но Вилескас более-менее удачно откидывает его от себя. Окончательно откидывает уже в момент, когда выводит их лошадей на улицу, вдыхая в себя свежий воздух – алкоголь, кажется, уже тоже начинал выветриваться.
[indent] – Готова? Я прихватил с собой пару бурдюков воды, по пути понадобится.

Отредактировано Vileskas Aguero (2018-12-27 23:40:25)

[indent] Возможно, это будет их последней совместной авантюрой. Место, где когда-то началась его история, теперь становится конечным привалом в этой части его жизни. Можно было бы не сжигать. Можно было бы установить очередной щит, например, в виде купола, через который не пройдет ни одна живая душа. Дом бы стоял символом того, чего нужно избегать каждому магу, дом бы разрушался под собственным отравленным дыханием, дом не выдержал бы этой закрытого сосуда.
[indent] Но, однажды, кто-то обязательно захочет добраться до него.
[indent] Следом захочет кто-то еще.
[indent] Однажды, кто-то завершит задачу своих предшественников, потому что нерушимых заклинаний не бывает. С помощью магии возможно даже из мертвецов поднять, а здесь какой-то купол.
[indent] Он уже почти забирается на свою лошадь, как слышит тетушку Иветт, и незаметно от рядом стоящих женщин морщится от укола совести. Ему все-таки следовало попрощаться лично, а не жалкой бумажкой. Ей же он уже улыбается, обнимает крепко и неприлично долго в ответ. София, какой бы она не была, тоже заслуживала самых теплых и благодарных объятий.
[indent] «Кто тут еще кого будет защищать».
[indent] – Обещаю присматривать за ней. Спасибо вам за все. Берегите себя, – говорит Вилескас, целует её в щеку и отступает ближе к лошади. Проводив пожилую женщину взглядом, Агуэро забирается в седло, натягивает поводья и направляет животное следом за Кармен.
[indent] Как ни странно, в нем не находится желания обернуться и наградить этот дом прощальным взглядом.
[indent] – Ты со всеми жителями леса перезнакомилась? Я, правда, не удивлюсь, если это так, – отвечает Вилескас, чуть повернув голову к севшей на плечо птице, и старается не спугнуть своего друга. Пусть передохнет и составит им компанию – разве они могут отказаться от такого сопровождения?
[indent] В лесу сыровато и холодно из-за резкого перепада температуры, поэтому бутылка вина идет в ход. Магию они берегут для поместья. Продолжая вести незамысловатый диалог, они проходят пару деревень, встречающих их полной тишиной, и даже не наталкиваются на желающих обрести пару хороших коней путем умерщвления нынешних хозяев, словно само мироздание стремится поскорее избавиться от язвы в виде поместья Агуэро.
[indent] Лошади фырчат и дергаются едва воздух вокруг начинает тяжелеть. Вилескас тоже замолкает, поджимая губы – не особо приятно осознавать, что сам же приложил руку к созданию этого недвижимого чудовища. Он с облегчением замечает отсутствие зимородка на плече, смотрит на Кармен, стараясь уловить взглядом любой намек на плохое самочувствие, потому что с каждым пройденным метром все внутри словно начинает сходить с ума.
[indent] Магия отзывается на фон, концентрирующийся вокруг, хотя никаких признаков, кроме легкого жжения на кончиках пальцев Агуэро не замечает – думает только, тошнотворный ком сидит внизу горла от обстановки вокруг или от осознания, что им нужно забраться в самую пасть этого монстра.
[indent] – Чем дольше мы тут будем находиться, тем больше оно будет нас отравлять.
[indent] Он останавливает лошадь, понимая, что заставлять животное чахнуть и медленно умирать выше его сил, но перед тем как спешиться, спрашивает у Кармен:
[indent] – Ты точно уверена?
[indent] Вилескас, конечно, не говорит, что сам справится. Они, конечно, смогут отмыться потом, прочистят себя от этой грязи, от сажи и гари. И все-таки, он только что пообещал Иветт позаботиться о своей сестре.
[indent] Впрочем, сомневаться в уверенности женщины было совсем глупо.
[indent] Они пробираются через сад уже пешком. В один момент мужчина даже начинает привыкать, чувствуя, что дышать становится уже не так трудно – особенно если не думать о возможном исходе событий, опоздай Кармен хотя бы на пару часов.
[indent] Радует одно – сейчас сюда не проберется ни один хищник и ни один мародер.
[indent] – Здесь несколько слоев защиты, наносилось из поколения в поколение. Старые все равно истрачивают себя с годами, поэтому и нужно обновление.
[indent] Первый снимается хуже всего. Генриетта приложила максимум усилий, чтобы уберечь эти стены, которые она искренне любила – и это все равно её не спасло. Остальные будут поддаваться уже легче.
[indent] – Ритуальный зал не подойдет для проведения ритуала. А вот холл – как раз. Возьмем записи отца и приступим.
[indent] Он толкает деревянную дверь и вздрагивает от собственного дыхания. Внутри мертвая тишина, здесь все мертво и разве что не гниет живьем (но так просто это место не сдастся под напором времени).
[indent] – И осторожно. Боюсь, оно все-таки способно укусить.

[indent] Он задерживается в дверном проеме кабинета отца, смотря на его письменный стол, пока Кармен проходит внутрь и разжигает камин – заплясавшие языки пламени оживили комнату перемещающимися туда-сюда тенями. За этим столом должен сейчас сидеть Вилескас, вести свои записи, создавать новые заклинания и артефакты, задавать новое направление развитие его рода, и уж точно не он должен стоять в проеме и думать, как бы найти ключ к защитным слоям вокруг дома, чтобы полностью его уничтожить.
[indent] Агуэро сотни раз извиняется в голове перед своими родителями, зная, что они не услышат, но для собственного успокоения почему бы и не попробовать?
[indent] Не смог бы он находиться в этом поместье так, будто здесь ничего не случилось – будто не он нашел их тела, будто не он пытался сделать хоть что-то, чтобы вдохнуть жизнь хотя бы в одного из них, будто он не проклинал себя за собственную слабость – и попытка сделать из этого более менее общественное место закончилась с диким треском. Вилескас позволил грязи проникнуть в себя, когда всей душей желал смерти другому магу, и хоть силы к нему вернулись, он знает – эта дрянь с ним навсегда.
[indent] Он не верит в карму и божье провидение, но не может все еще избавиться от мысли, что одним лишением магии дело не закончится.
[indent] Мужчина стоит подле сестры, готовясь в любой момент поймать её с едва держащейся лестницы, но лишь успевает забирать из её руки книги и перекладывать на первую попавшуюся горизонтальную поверхность. Вилескас мог бы собрать этот кладезь знаний и увезти с собой, но от одной мысли об этом его начинает воротить.
[indent] «Пусть все, что здесь существует, обратится в пыль и пепел».
[indent] Они следуют к главному холлу, где с легким движением руки вся лишняя мебель разъезжается к стенам, предоставляя Агуэро пространство для вырезания круга. Генриетта переживала, что дерево вот-вот могло растрескаться от влаги, а теперь её родной сон добровольно уродует пол своими руками – чтобы потом вовсе спалить все вокруг дотла. Первый круг для собственной защиты, потому что Вилескас не доверяет этому дому, второй и третий – для снятия охраняющих заклинаний, последний – для уничтожения всего вокруг. Линии превращаются в символы, символы соединяются в единую паутину, проводящую магию, когда-то место для приема гостей превращается в погибель этого дома. Он даже не допускает мысли о возможной неудаче, но к тишине вокруг все-таки прислушивается – ничего не слышно, кроме шума листвы за стенами поместья, поэтому от грохота входной двери и шагов Кармен мужчина невольно вздрагивает, едва не скашивая рукой последнюю замыкающую дугу. Одного взгляда на сестру достаточно, чтобы обойтись без лишних вопросов, и Агуэро не за что её осуждать. Возможно, он не так сильно боялся этого дома, потому что это все еще его дом – и часть его собственной магии продолжает витать в этих стенах.
[indent] Возможно, это место настроено к Кармен куда враждебнее, чем к нему. Несколько секунд Вилескас смотрит в густую темноту в проеме, ведущем к комнатам прислуги, и это действительно напоминает присказку о том, что будет, если долго смотреть в бездну. Дурная мысль шагнуть сейчас в Тень и посмотреть на внутренности этого поместья с изнанки реальности навязчиво трепещет в голове, однако все возможные инстинкты самосохранения Агуэро препятствуют любой возможности привести эту мысль в действие.
[indent] Окончательно Вилескас начинает понимать происходящее, когда чувствует боль в ладони. Кровь затекает в вырезанные ямки от его ножа, в щели между досками, и трудно не думать, что дом словно пытается впитать его в себя. Тем неприятнее сейчас стоять спиной к проему, где продолжает густеть кромешная темнота.
[indent] Сердце колотится в груди так, что он едва слышит Кармен, но следует всем её указаниям, а именно повторяет в точности за ней. Огонь в свече гипнотизирует (на самом деле, позволяет игнорировать происходящее вокруг), и Агуэро, слыша звон стекла в окнах, увеличивает громкость своего голоса, словно без этого заклинание не достигнет самых отдаленных уголков дома. На пару секунд он вскидывает взгляд на сестру, после чего прикрывает глаза и продолжает читку, ощущая, как ритуальные круги начинают тянуть из него силы. По ощущениям даже хуже, чем когда он насылал проклятие, однако мужчина не смеет уже вздрогнуть и оторвать руки от пола.
[indent] Дом будто сходит с ума. Или же что-то еще?
[indent] Вилескас вдруг жалеет, что не углубился в историю поместья достаточно, чтобы избежать сейчас любых сюрпризов.
[indent] Сколько здесь было проведено жертвоприношений? Сколько тел обнаруживали в этих стенах? Сколько крови этот дом в себя впитал и сколько последних вздохов услышал?
[indent] Тьма вокруг сгущается так, будто хочет окружить его и утянуть в свои мягкие, навсегда усыпляющие объятия. Дом видит врага в Кармен, а в нем – свое дитя.
[indent] И Агуэро не знает, что хуже.
[indent] Его выгибает судорогой, но пальцы все еще крепко прижимаются к ритуальному кругу, позволяя последнему пожирать его силы – Вилескас готов начать молиться, чтобы сестре хватило магии, потому что никогда не пожелает ей пережить то же самое, что и он сам – а потом словно что-то мягкое все-таки обняло его, уберегая от летящих искр, но тут же отступило.
[indent] Слишком яркий свет заставляет Тьму отойти назад, и маг чувствует жжение по всему телу.
[indent] «Получилось?»
[indent] Он распахивает глаза, резко выдыхая, и видит падающую на бок сестру. Пламя разрастается, не собираясь ждать, когда вызвавшие его колдуны покинут дом, и Вилескас резко подрывается с места, чуть не теряя тут же равновесие – слишком ощутимая утрата сил даже для него. Оказавшись возле Кармен, мужчина слышит подозрительный треск с верху и едва успевает выставить руки, создавая вокруг них защитный купол, об который тут же со звоном рассыпается обрушившаяся сверху люстра.
Агуэро впервые так успешно справляется с невербальным заклинанием, однако радоваться нет времени: купол не будет удерживаться вечно. Он укрепляет его, после чего опускается на корточки к сестре.
[indent] – Держись за меня.
[indent] Пожалеть о том, что он впутал в это все Кармен, Вилескас еще обязательно успеет.
[indent] Взмахом руки распахнув входную дверь, мужчина подхватывает Риверо и выбегает из дома настолько быстро, насколько возможно. Языки пламени скользят за ними до самого порога, пытаясь ухватиться хотя бы за край одежды, но купол мешает.
[indent] Выйдя за предел сада, Вилескас, наконец, опускает сестру на землю, обхватывает её лицо руками и всматривается в глаза, больше всего боясь не почувствовать от неё магического фона, но обходится.
[indent] – Стоять можешь? Кармен, прости, что впутал в это, пьяный я дурак, – бормочет, обнимая Риверо и прижимая крепко к себе. Сложно отговорить себя от идеи поднять взгляд на полыхающее здание.
[indent] Стоило ли оно того? Агуэро не знает. Все, что ему сейчас ясно, это то, что магическое пламя уничтожает все, что когда-то сотворило его самого, чем он был и благодаря чему он стал тем, кем является сейчас. Ему кажется, он слышит все те крики, которые преследуют его с того дня, когда он обнаружил родителей мертвыми, болезненные стоны и чей-то плачь.
[indent] «Скорее всего, я просто все еще пьян. И обессилен».